Поднялась по ступеням к высоким стеклянным дверям клуба и только тогда обратила внимание на название.
«Home House». Ахнула, отойдя на пару шагов.
«Home House» — элитный мужской клуб, членство в котором доступно только мужчине и то не всякому. Поговаривают, что в этом клубе состояла вся наша правительственная верхушка. А еще ходили слухи, что в этом клубе проводились незаконные бои. Клуб оброс самыми разнообразными слухами, но официальная информация говорила, что бои в этом клубе действительно проводили, но вполне легальные. И что самые именитые боксеры нашей страны тренируются именно здесь.
И сюда вошел Стас. А в памяти вспыхнули его слова Звонарю: «Хотел отменить наш бой»…
И вихрем воспоминания о той проклятой ночи, когда я едва его не потеряла…
…Пустой коридор больницы…Холодный кафель стен…Осунувшееся и словно постаревшее на десятки лет лицо Анны – матери Стаса…и время…тягучее, неумолимое и жестокое, ворующее веру и остатки терпения.
Она влетает в коридор, переполошив все отделение. Собранная и в тоже время растерянная, как маленькая девочка, потерявшаяся в огромном магазине. Она требует доктора, говорит, что ее сын здесь. Возмущается, почему он в обычной больнице. Почему его не привезли к ней! Кричит на медсестру, а та…та отправляет ее ко мне.
Неловко поднимаюсь, плечом ощущая поддержку Богдана. Тот выступает вперед, загораживая меня, принимая первый удар на себя, но я не позволяю.
Анна налетает, как фурия, встряхивает Богдана, требуя объяснений. Не обращая внимания на меня.
— Анна Васильевна, — зову, и она замирает, словно налетела на глухую стену.
— Евгения Матвеевна? А Вы…
— Я привезла Стаса, — отвечаю на невысказанный вопрос и вижу волну осуждения и…черт знает чего в ее черных, как у сына глазах.
— Что произошло? — на последних крохах самообладания.
— Я же сказал, Анна Васильевна, на нас напали…
— Помолчи, Бродин, — перебиваю я, поймав растерянный и умоляющий взгляд Богдана. Хмурюсь, отчетливо понимая, что сейчас я, возможно, совершу самую большую глупость в жизни. И что виновник той потасовки останется безнаказанным, но…
— Это моя вина, Анна Васильевна.
— Евгения Матвеевна, не надо, — просит Бродин. — Вы здесь ни при чем.
— Да вы объясните толком, в чем дело? — требует Анна.
— Я задержалась в школе допоздна, возвращалась одна. А в переулке на меня напали, — натягиваю рукава блузки на самые запястья. — Стас с Богданом оказались рядом. Они…моего сына с тренировки привозят. Они к одному тренеру на тхэквондо ходят. Вы, наверное, знаете?
Анна рассеянно качает головой и в ее глазах пролегает тень невыносимой боли. А у меня все внутри скручивается в морской узел. Я вру. Вру матери парня, что мог и не выжить…Нет! Сжимаю кулаки. Нет! Стас будет жить, иначе я пойду за ним и найду, обязательно найду и верну с того света!