И сел он лицом по ходу движения посередине сидения. Мне пришлось занять место напротив.
— Господин Тай, вы возражаете, если я приоткрою штору?
Окно закрывала побитая молью некогда бежевая тряпка.
— М?
— Посмотреть на город очень хочется, — улыбнулась я.
Таэра ещё действовала, а значит, господин Тай мог не сомневаться: я не капризничаю, желание искреннее.
— Открывай, — пожал он плечами.
Я сдвинула штору всего на треть — мне щёлка, а на господина Тая свет не падает.
Экипаж резко тронулся. С непривычки, чтобы не упасть, я схватилась за стену.
Хм… А зачем волокун лично со мной отправился? Не отправил меня в одиночестве, заплатив вознице авансом, не отправил со мной блондина. Но раз едет, наверное, причина есть. Временно отодвинув загадку подальше, я прилипла носом к стеклу.
Вечер. Мужчина в тёмной немаркой одежде приставил к фонарю лестницу и забирался наверх, собираясь зажечь. Вспыхивали окна домов. Двухэтажные здания окружает садовая зелень, но чем дальше мы едем, тем меньше приусадебные участки. Начинают попадаться одноэтажные дома. Я запоминала ориентиры: статуи гривастых львов, фонтан в конце улицы, корявое дерево. Мы повернули дважды, первый раз, когда выехали с «нашей» улицы на более широкую, и второй поворот — на проспект. Сориентироваться не сложно. Ещё бы карту раздобыть — будет совсем прекрасно.
Сияли магазины, вывески. Проспект оказался более оживлённым. Привычный центр города, который никогда не спит… Мы миновали площадь, а минут через десять снова свернули. Каменные дома сменились деревянными. Похоже, мы заехали в ремесленный квартал: время от времени попадались вывески, изображавшие молоток, башмак, непонятные завитушки. Кажется, в стороне начинался рынок, но мы проехали слишком быстро, я не рассмотрела.
В целом город оказался чистым, ухоженным. Я не увидела ни единой свалки даже, когда мы отдалились от центра. А ещё город был компактным, пересечь пешком труда не составит.
Утиную площадь я сперва услышала, и лишь позже увидела. Площадь… гремела. Бой барабанов, бренчание струнных, песни, гомон, выкрики, смех — всё сливалось в безумную какофонию и оглушительно било по ушам. Сразу стало понятно, за что площадь прозвали Шумихой.
Экипаж вскоре остановился. Я едва сообразила, что, как низшая по статусу, должна открыть дверь. Господин Тай вышел следом, положил на облучок блеснувшую в свете луны монету.
— Подожди, отвезёшь обратно.
— Дык, господин…
— Я недолго, за каждые полчаса ожидания доплачиваю.
Возница успокоенно кивнул.
Площадь громыхала, площадь бурлила, площадь заливали яркие огни.