Сие высказывание вызвало у меня какую-то неадекватную реакцию в виде неукротимого
смеха. Сама не знаю, что на меня нашло. Наверное, виной всему было то, что подобные выражения доселе в моём окружении не употреблялись, тем более по отношению к учителю. А изгнаны за пределы классной комнаты мы с этим молодым человеком были со следующей формулировкой в дневнике: «Ученик 9 «а» Жуков Антон позволил себе нецензурное выражение, а ученица Пылёва Анастасия выразила свой бурный восторг по этому поводу».
Так я познакомилась с Тохой. Оказалось, опоздал он на урок из-за того, что
старшеклассники подкараулили его на входе в раздевалку, помяли бока, разбили очки и
заперли в чулане, подперев дверную ручку стулом. Так и просидел Тоха среди швабр и школьного инвентаря, пока техничка не выпустила, предварительно наорав. Тоха сказал тогда, что просто разозлился, потому что его уже давно достают в школе за то, что он не такой как все. А ещё здесь вовсю процветало вымогательство денег. Старшеклассники облагали «налогом» тех, кто помладше и послабее. Многие действительно отдавали им свои карманные деньги, вместо того, чтобы пожаловаться родителям. Тоха же платить отказался, за что и был поставлен на так называемый «счётчик».
- Почему не пожалуешься? – равнодушно задала я логичный, на мой взгляд, вопрос.
- Потому что я не сексот. И я привык сам решать свои проблемы! – ответил он, потирая
набухающий синяк на скуле.
Я с интересом окинула взглядом этого странного парня: на вид полный и абсолютный ботан, с душой Че Гевары.
На следующий день мы сели за одну парту и были, в общем-то, неразлучны на протяжении всех двух недель. С Тохой мы чём-то похожи: оба интроверты, придерживались одинакового мнения на те или иные вещи, даже музыку слушали одну и ту же. Мне казалось, что мы знакомы не две недели, а целую жизнь, настолько безошибочно мы угадывали чувства и эмоции друг друга. Стоило одному начать фразу, как второй, мгновенно улавливая смысловой ключ, подхватывал её.
А к концу второй недели Тоха признался мне в любви…
В тот день его снова подкараулила местная гопота. Мы как раз выходили из школьной
столовки: я держала в руках две «резиновые» булочки с маком, а Тоха нёс два стаканчика с чаем.
Судя по запаху, чай был из веника, но это меня ни капли не смущало. Во-первых, привыкла за две недели, а во-вторых, голод – лучший повар. Я уже предвкушала, как присядем с Тохой во дворе на лавочку и… Первый пацан выбил из рук Тохи чай, а мне горячими брызгами обожгло кисть. Булочки полетели на пыльный пол, и это меня, наверное, разозлило больше всего – кушать-то хотелось, как ни крути! Пока эти двое мутузили Тоху у стенки, нанося удары по его тщедушному телу, я лихорадочно соображала, что делать. Драться я не умею. Звать на помощь? А кого? Учителя как сквозь землю провалились, а охраны здесь и не было вовсе. Мимо нас то и дело сновала малышня, а ученики постарше отворачивались, как будто ничего и не происходило.