Знал только, что успел привязаться к Алине настолько крепко, что уже не представлял, как жил без неё раньше. И знал, что если и мог представить кого-то рядом с дочерью - то это была именно Нино.
Попросив таксиста подождать их возле подъезда, Герман осторожно отстегнул Алину и, взяв её удобнее, направился к дому Нино.
Дверь, в которую он настойчиво позвонил, ему открыла сухопарая женщина, которая сжимала старенькую шаль, наброшенную на плечи.
- Доброе утро. Или день. С Новым годом. Могу я увидеть Нино? - спросил Герман, и Алина, точно понимая, где именно они находятся, распахнула глаза.
- А Нино нет дома… - растерянно проговорила в ответ женщина, судя по всему, мать Нино, и у Ильинского оборвалось сердце.
А что если Ира была права? Что если с Нино случилось что-то страшное по его вине? Герман тяжело оперся на стену и закрыл глаза. Снова накатила волна удушья, когда каждый вдох давался с каким-то нечеловеческим трудом.
- Может, вы зайдёте? Нино скоро должна быть. Она за хлебом вышла.
- Что?
- Может, вы зайдёте? - повторила женщина. - Вы наверное, Герман… не знаю вашего отчества.
- Просто Герман, - выдохнул Ильинский, испытывая такое облегчение, которого не чувствовал уже давно. - Значит, с Нино всё хорошо?
Зря он задал этот вопрос. Женщина посмотрела на него с тревогой, которая сменилась укоризной. Но говорить ничего не стала - отошла в сторону и кивнула в сторону кухни.
- Заходите.
Когда они с Алиной оказались в небольшой, скудно обставленной квартире, Ильинскому стало окончательно не по себе. Нино явно нуждалась в работе. И в хорошем заработке. Это было заметно по более чем скромной обстановке.
Он устроился на хлипком стуле, а мать Нино села рядом. О чём с ней говорить, Герман не знал. Да и не понимал, нужно ли это делать в принципе.
- Она совсем новорождённая, да? - наконец нарушила тишину женщина, понуждая Ильинского вздрогнуть.
- Нет, ей три с лишним месяца.
- Такая маленькая. Болеет?
- Можно сказать и так. Осталась без мамы с самого рождения. И ей тяжело.
- Понимаю.
Она кивнула и стала теребить край простого домашнего платья. А Герман сидел и не знал, что ему сказать. Кажется, Ира говорила, что у Нино умер брат? Значит, и это незнакомая ему женщина тоже потеряла того, кто был ей бесконечно дорог? Он не успел сказать что-либо ещё, когда замок на входной двери открылся и в прихожую вошла Нино.
Её глаза удивлённо распахнулись, а небольшой бумажный пакет, который она держала в руках, едва не выскользнул и не упал на пол. И Герман её понимал - его приезд сюда был удивительным и для него самого.