Не думать. Нужно просто об этом не думать. Никакие мысли не помогут девочкам выбраться. Только действия. А это значило, что поквитаться с больным ублюдком у него получится уже вот-вот.
- Так. Это здесь, - тихо проговорил Володарский, паркуясь возле одного из невысоких домов за простеньким штакетником. - Вперёд по улице, там пустырь. На пустыре дальше одноэтажка. Дача Вишнякова, оставшаяся от матери.
- У него ещё и родственники есть?
- Были. Мать погибла давно, её особо жестоко убили на глазах Вишнякова. Потому тот таким и стал.
- Гм.
Вот только ему не хватало психологии маньяков. По херу было вообще, что и как привело к тому, что этот гондон сейчас занимался тем, чем занимался. И что вытворил то, за что Ильинский его ни прощать, ни миловать не желал.
Борис вышел из машины, и Герман последовал за ним. В венах вскипал чистейший адреналин, который хоть отчасти помогал приглушить страх, что они приехали сюда слишком поздно.
Закурили. Ильинский втягивал дым жадно, будто насытиться нужно было этой горечью, которая заполняла лёгкие до боли.
- Мои ребята рядом. Брать будем, когда подойдём ближе. Нельзя, чтобы Вишняков хоть что-то заподозрил. Дом на отшибе, территория кругом просматривается. Действовать нужно осторожно.
- Предлагаешь в засаде сидеть, пока эта скотина там с девочками х*й знает что творит?
- А другого пути нет. Спугнёшь раньше времени - иди скажи, что ему в голову взбредёт.
Ильинский сжал челюсти и отбросил окурок в снег. Вроде бы Володарский был прав, если бы не одно «но» - медлить сейчас ему казалось смерти подобно.
- Хорошо, тогда как действуем?
- Пока ждём. Давай прогуляемся, осмотримся.
Где-то забрехала собака, и этот звук тоской сжал сердце Ильинского. Совершенная глушь, такая не в каждой полузабытой деревне-то бывает. И гул, будто со всех сторон тишина давит.
Он зашагал рядом с Володарским. Тот молчал, молчал и Герман. Нет, пожалуй, он не мог бы пообещать, что справится с собой и сможет бездействовать, даже если его жизнь будет под угрозой.
- Вон тот дом. - Борис указал на одноэтажную постройку, которая стояла поодаль от остальных. - Если Нино и Алины там нет… я не знаю, где их тогда искать.
Он засунул руки в карманы пальто и осмотрелся. А Ильинский застыл, вперившись взглядом в логово этого чёртова психа. Понимание, что девочки могут находиться настолько близко, било по натянутым до предела нервам. Герман запрокинул лицо и всмотрелся в равнодушные серые небеса. Если уж они дали ему Алину и Нино в то время, как он давно смирился с одиночеством, это не могло случиться просто так. Эта мысль вдруг принесла то, чего Герману так не хватало - покой. И уверенность, что всё будет хорошо.