Итак, он похищал женщин и продавал их. Он, вполне возможно, убил извращенца, совершившего над ним насилие и совершенно точно – мэра, взяв на себя роль карателя, имеющего право расквитаться с тем, кто заслуживал этого немногим больше его самого. За кровь насильника он заплатил своим поруганным телом, за «Парадизо» - обанкротившимся рестораном, а за смерть мэра – потерей Марины. И, возможно, теперь эта бесконечная порочная карусель наконец остановится и он сможет завести механизм заново, чтобы с данного момента зазвучал совсем иной мотив.
Пожалуй, это был весьма неплохой повод для утешения, вот только все эти логичные соображения ни черта не работали. Он совершенно не хотел мелодии, в которой не будет самой главной ноты.
- Можно присоединиться?
Низкий, словно бы мурлыкающий голос, был ему чересчур хорошо знаком. И испытав внутреннее от него отторжение, он вдруг понял, что, вероятно, был для Марины тем же – неприятным напоминанием о том кошмаре, что она пережила. Более того – он был источником и причиной всех ее страданий. Палачом, который безо всякого на то права, надеялся на помилование.
А мог ли он стать в глазах Марины кем-то иным? Наверное, нет. Есть вещи, которые не забываются. И как ни пытайся он исправиться – невозможно было бесследно стереть то, что уже совершил. И дело было даже не в том, что он был слишком горд, чтобы унижаться, нет. Но в ситуации, когда Марина не хотела его даже видеть, преследовать ее - означало бы устроить для нее очередные мучения из-за собственного эгоизма. А этого, видят небеса, он не хотел. И как бы ни нуждался в Марине сам, убраться из ее жизни и позволить забыть о том ужасе, на который обрёк ее, вероятно, было лучшим, что он мог для нее сделать. Как бы ни было трудно с этим примириться.
От мысли, что своим уходом освобождает Марину, стало неожиданно легче. Наверное, ему и вовсе не стоило вновь появляться в ее жизни, но он был слишком слаб перед чувствами к ней, слишком болен ею и слишком глуп, чтобы рассчитывать на то, что она даст ему шанс. Но этого не случилось. И все, что теперь оставалось – надеяться, что без него ей будет лучше.
Тяжёлый аромат духов ударил в нос, когда женщина подалась к нему ближе. Он задался вопросом – узнала ли она его или просто пытается склеить очередного простака, которому продаст себя подороже?
Он вдруг вспомнил, как она отчаянно кричала, что любит его. Внутри что-то сжалось, заставив поморщиться от этого ощущения и пришедшей следом мысли, что, быть может, Тина тогда говорила правду, а он обошёлся с ней весьма жестоко. И нелюбовь Марины к нему, возможно, была просто ещё одним бумерангом, который он получил за свои прошлые поступки.