— Обед твой буянит, — угрюмо пояснил Эрм тоном «какие ко мне претензии?»
— Обед? — Ненаш перевёл взгляд на пленницу.
— Ты! — взвизгнула она, и синий свет от стенных лишайников отразился в крупных бисеринках пота, проступивших на её лбу. — Ты!
— Я, — невозмутимо подтвердил Ненаш. — Здрава будь, Тавола. Впрочем, здравствовать тебе осталось недолго, сама понимаешь.
— Ах ты, засранец! Скотина! Тва-арь!
— А как ты хотела? — ласково спросил у неё Ненаш. — Чтобы у тебя всё было, а тебе бы за это ничего не было?
По глазам Таволы было видно, что именно так она и хотела. Но увы. Не срослось. Ненаш улыбнулся ей очень нехорошей улыбкой. Эрм оценил клыки. И как этот парень руку ему тогда не оттяпал по самое не балуйся? Надо будет спросить при случае.
Тавола в ужасе завизжала и бросилась бежать, не разбирая дороги. Ненаш стремительно скользнул следом. Они исчезли в одном из тупиковых ответвлений пещеры; Тавола не смогла сориентироваться и выбрать то направление, которое вывело бы её в начало гигантского лабиринта. В том случае она могла бы бегать долго или взять заложника и, в конечном счёте, отсрочить неминуемую гибель, а может быть, при изрядной доле везения, даже спастись. В этом… Пронзительный визг, как у свиньи во время убоя, оборвался внезапно, будто его кто-то выключил.
И наступила тишина.
* * *
К вечеру похолодало, разошёлся плотный ковёр нагруженных снегом туч и в прореху на западе заглянул негреющий краешек зелёного солнца. Изумрудные сумерки плыли над миром, вспыхивая колкими искрами на редких, всё ещё летящих сверху снежинках, на заснеженных, ветвях, в хрустальном льду по краям нерукотворной чаши незамерзающего источника. Ненаш, полный сил и бодрости, прощался с Эрмом, собираясь уходить на Грань.
— Я тебе должен, — сказал он. — Не люблю таких долгов; может быть, сразу спросишь?
— Спрошу, — сказал Эрм, доставая из кармана «резерв», снятый с убитой Таволы. — Посмотри. Что это?
Ненаш, не прикасаясь, внимательно рассмотрел тонкую чёрную палочку, лежавшую на ладонях Эрма. Поднял взгляд, сказал тихо:
— Там души, друг. Истощённые, разорванные… Я видел, как это делается. Я был в Опоре, видел за работой Таволу. У меня не хватило на неё милосердия. Она умерла не быстро.
Эрм кивнул. Сказал:
— Нашёл за кого извиняться… Души, говоришь?
Ненаш кивнул.
— Сможешь отпустить их?
Неумерший замялся с ответом, и Эрм торопливо продолжил:
— Если сам не можешь, если чувствуешь, что не справляешься, не надрывайся, я не хочу, чтобы ты исчез из мира. Покажи старшему своему, доктору сТруви. Ещё кому-нибудь из своих покажи. Может, вместе вы что-то придумаете? И так ты закроешь свой долг передо мной, Ненаш Нагурн, неумерший Третьего мира Двуединой Империи.