Ее мать к тому времени, однажды опившись «до чертиков», не смогла «выйти» из охватившего ее состояния «белой горячки» и отправилась на вечное «поселение» на расположенное в черте города огромное кладбище. Отец принялся «горевать» по ее утрате сильнее обычного и уже совсем не выходил из своей коммунальной квартиры, заставляя дочь ежедневно покупать ему выпивку.
— Эй, «шалава», — кричал он ей, лишь-только она переступала порог, — принесла ли мне чего «полечиться»? Если нет, тогда иди на «хер» отсюда!
Их соседка, занимавшая две другие комнаты этой квартиры, была бабушкой — «божием одуванчиком», и ее возраст давно перевалил за восемьдесят пять лет. Аристархова Елизавета Ивановна (так звали эту старушку) была очень худосочного телосложения. Создавалось впечатление, что ее тело «высохло» само по себе, подвергаясь многолетним потрясениям и невзгодам. Лицо выпирало костями и скулами, обтянутое только высохшей испещренной множеством морщин кожей; глаза давно ввалились вовнутрь и были словно стеклянные с еле заметным зрачком, и как она умудрялась с их помощью видеть вызывало большое удивление у всех, кто мог ее лицезреть; нос был такой большой и к концу заостренный, что еще больше портил итак нехорошее впечатление; не содержащие влаги тонкие губы давно обесцветились и были всегда плотно прижаты, а раскрывались только в тех случаях, когда она изволила говорить; поседевшие волосы большей частью «повыпадали», оставшись на голове некрасивыми торчащими местами «ляпками», что служило причиной того, что она нигде не появлялась без скрывающей их одноцветной косынки; ее скрипучий недовольный голос нередко раздавался из обжитых ей помещений, когда соседи вели себя слишком шумно. Старой женщине принадлежало два жилых помещения в их трехкомнатной коммуналке, где она вела довольно-таки обособленный образ жизни. К ней никто никогда не ходил, так как она имела скверный вздорный характер и отвадила от себя всех родных.
Это что касалось старушки. Дальше следует не забыть еще об одном персонаже, проживающем в этой квартире. Сорокалетний Тагиев Ренат Тагирович был чистокровным татарином, переехавшим в город Иваново еще в самом раннем детстве вместе с родителями. Своим невысоким ростом Азмира была обязана именно этому человеку: он едва ли превышал сто шестьдесят сантиметров. Худощавое телосложение обозначало мужчину, не склонного к занятиям физической подготовкой, давно утратившего веру в светлое счастливое будущее; «про-черневшее» от постоянного употребления алкоголя и табака с обвисшими щеками и выпуклыми «подглазинами» лицо выдавало наличие заболеваний мочеполовой системы и желудочно-кишечного тракта; нос был прямой, расширяющийся к концу в виде синюшной картошины, испещренной многочисленными глубокими порами, точно такими же, как и на остальной коже его неприятной физиономии, покрытой густой многодневной щетиной; большие искрящиеся живым интересом глаза темно-карего цвета — единственное, что указывало на оставшийся в нем жизненный интерес продолжать влачить пагубный для других общественный статус; маленькие круглые ушки торчали в стороны, но чуть более, чем у его красивейшей дочери; черные с проседью волосы были острижены коротко и, не зная расчески, торчали взъерошено на полную их длину, не превышающую двух сантиметров. По характеру это был человек наглый, беспринципный, хитрый и очень трусливый: он проявлял смелость только в отношении прекрасной Азмиры, отлично зная, что та никогда не сделает ему плохо. Хотя случалось, что от его назойливых выходок, совершенных на почве беспробудного пьянства, терпение «лопало» даже у этой закаленной «улицей» девушки, и она устраивала ему разнос, но только словестно, высказывая в этом случае все, что «накипело» в ее давно уже не детской душе.