В тот день, когда он пырнул меня ножом, мой внутренний инстинкт самосохранения превратился во что-то осязаемое и безумно опасное. Он начал дышать со мной в унисон. Слился с моей тенью и наполнился моими страхами.
И даже сейчас он был на сантиметр дальше меня самого. Следил за Джеймсом, готовясь скрутить его, не подпуская к себе ближе положенного.
— Будешь? — взглянул на меня сын совершенно потухшим взглядом, приподнимая массивную бутылку.
— Наливай, — сделав последние шаги к дивану, я опустился на твёрдое быльце, наблюдая, как, прикусывая дымящуюся сигарету, Джеймс наполняет стеклянные бокалы.
Янтарная жидкость бьётся о края тумблеров, выплёскиваясь из них бурлящим потоком. Попадает ему на пальцы. Стекает по столу. И аромат дубовой коры и сухофруктов наполнил гостиную приятной дымкой, словно я попал в прохладный, дегустационный погреб.
— За тебя, отец, — протянул бокал, не скрывая иронии в колких словах. — За то, что ты украл у меня единственную любимую женщину, — и одним махом проглотил всё своё виски.
Слегка качнувшись, делая шаг назад, Джеймс затянулся сигаретой и снова отошел к столу.
— Сколько ты уже за сегодня принял? — смерил его сосредоточенным взглядом, поднося к губам тумблер.
Как не посмотри, но Джеймса кидало из стороны в сторону. Так что только слепой не заметил бы, что он практически в хлам.
— А что такое, папочка? Противно смотреть на обдолбанного сына?
— Противно знать, что вот уже второй раз мой сын готов загнать себя в могилу из-за женщины, — произносить это вслух ещё более нелепо, чем прокручивать у себя в голове.
— Так вот почему ты не отдаёшь её? — усмехнулся Джеймс, прицокивая языком. — Считаешь, что это очередной мой каприз! Забава?! — навалившись на стакан, он начал выстукивать по столу толстым дном, всё больше и больше набирая обороты. — Прихоть?! Отдай мне её, и всё будет как прежде!
— Нет. Она не хочет этого, и я не стану настаивать.
— Не хочет? — словно в каком-то припадке дёрнулся тот, иронично опустив брови. — И когда это, спрашивается, тебя останавливало подобное? Четыре года назад, когда ты забрал её из семьи? Или на день её рождения? Тебе всегда было глубоко насрать на то, чего мы с ней хотели! Ты свёл нас как племенную скотину для получения лучшего потомства! Поманил меня самкой, а потом отобрал, заставляя подыхать в канаве из дерьма и болота!
— Я забрал её только для того, чтобы ты не творил глупостей, — несмотря на то, как откровенно начал заводиться Джеймс, я продолжал смотреть на него, соблюдая спокойствие. Что не говори, но в том, что я всегда делал именно то, что нужно мне, а не другим, он был прав. — Одну девчонку ты уже чуть было не отправил на тот свет только потому, что она тебе отказала! А что бы сделал с Даяной, после того как она так откровенно водила тебя за нос? Вот только не ври, что ничего! — на этот раз скривился уже я, прекрасно понимая, что не поверю ни одному его слову. — На скольких ты уже выплеснул свою ярость? Или думаешь, что я не знаю про все те публичные дома, которые ты посещаешь? — сделав последний глоток, я слегка приподнялся, возвращая бокал на залитый виски стол. — Ну, так что ты делаешь с ними, а? Бьешь? Режешь? Душишь?