Но этот чердак был исключением. Он был полностью пуст. Матвей поводил телефонным фонариком из стороны в сторону. Ничего, лишь круглое окно на дальней стене, что давало лишь скудный серый свет. Матвей выпрямился и едва не ударился головой о потолочную балку, еще раз осмотрелся, подошел к окну дернул створку, та оказалась заколочена наглухо.
— Если бы сам не слышал шаги, то подумал бы, что мне померещилось, — проговорил мужчина, луч света упал на пол. — Если бы…
Матвей присел, внимательно разглядывая грубые доски. На чердак давно не поднимались. Очень давно. Под ногами лежал толстый слой пыли, в котором отчетливо были видны следы. Отпечатки мужских сапог или ботинок. Кто-то сделал несколько шагов к окну, а потом… Потом вылетел в него, исчезнув так же, как и появился
— Не мог же ты испариться? — тихо спросил мужчина и сам себе ответил: — Хотя почему не мог? У Насти это прекрасно получается. Я бы сказал, образцово.
Телефон в руке заиграл веселенький мотивчик. Матвей взглянул на экран, вздохнул, а потом принял вызов.
— Я хочу, чтобы ты вернулся.
— И я рад тебя слышать, отец. Ты не заметил, что все наши разговоры начинаются с фразы: «я хочу» исключительно в твоем исполнении? Как думаешь, другие могут «хотеть» или только ты?
— Матвей…
— Да, я Матвей, спасибо что напомнил. Если у тебя все, то я, пожалуй, пойду. Впереди длинная ночь, а я еще не выхлебал весь коньяк
— Я могу заехать к тебе завтра?
— У меня будет похмелье.
— Матвей, — повысил голос отец.
— Приезжай, отец. Конечно, приезжай, я просто сижу тут один, — он тихо хмыкнул, — И потихоньку дичаю.
— Вот поэтому я и хочу, чтобы ты вернулся. До завтра, Матвей.
— До завтра, — ответил Матвей, но трубка ответила ему равнодушными размеренными гудками. Отец, как всегда не попрощался.
Мужчина нажал отбой, поднялся и… Знаете как это бывает, замечаешь краем глаза размытое движение, оборачиваешься, а там… ничего? Все тоже окно и серый льющийся свет.
— Черт, — выругался Матвей, снова зажигая фонарь, и добавил: — Как бы и в самом деле не накликать
Он пробыл на чердаке еще минут десять, разглядывая следы и иногда резко поворачиваясь. Но на этот раз чердак был совершенно пуст, если не считать его самого.
Матвей спустился вниз и вернулся в гостиную, где все еще горели свечи. Он затушил огоньки пальцами. Посмотрел на столик с напитками, а потом решительно взялся за ноутбук и вбил в поисковую строку имя:
«Иван Александрович Завгородный».
— Куда же ты уехал после смерти дочери и предательства управляющего? Где нашел свой новый дом, продав старый?
Как он и сказал отцу, ночь предстояла насыщенная.