После попытки удушения, пришло время макияжа и прически, и я окончательно загрустила. На ум пришли фото из учебников по истории и интернета. В таком виде я скорее перепугаю пол Ада, чем кого-то к себе расположу.
Первым, что я увидела, выйдя из-за ширмы, было ошарашенное лицо Иера. Истолковав это, как полный провал, я поплелась к зеркалу, и уставилась в него не менее ошарашено.
Из зеркала на меня смотрела француженка-аристократка, готовая пойти на бал. Меня облачили в объемное платье из шелка разных оттенков зеленого. Верх платья был выполнен в виде корсета из темно-зеленой плотной ткани, отороченной золотой нитью, декольте было достаточно низким, чтобы позволить мужчинам оценить красоту груди, увеличившийся размера на два за счет тугой шнуровки. Рукава, объемные на плечах, имели сложный крой и сужались к манжетам, так же отделанным золотом. Низ представлял собой водопад ткани нескольких оттенков до самых пят. Моя фигура теперь напоминала песочные часы.
С макияжем все оказалось совсем не страшно, меня миновала участь быть выбеленной. Мое лицо выглядело свежим, без намека на косметику.
Волосы были уложены по всем правилам 17 века: туфф из нескольких прядей (завитки у самого лица) и сложная композиция из кос на затылке.
— Я забыла маленькую деталь, — с этими словами Айви надела на меня изумительное массивное колье из золота с рубинами и длинные серьги, в которых к красным камням добавилась кристальная чистота бриллиантов.
— Спасибо, — выдохнула я, любуясь собой. Сложно было поверить, что я смотрю на свое отражение. Это было очень красиво.
Пока я предавалась самолюбованию, за моей спиной появился мой искуситель, и я обомлела во второй раз.
Как и полагалось в то время, на нем была нижняя обтягивающая рубашка, выглядывающая в вырезе верхней широкой. Застежки, манжеты и воротник были оторочены кружевом, таким же белоснежным, как и сама рубашка.
Еще одним слоем его обнимал приталенный изумрудный жилет, на который сверху была надета расширенная к низу темно-зеленая куртка с прорехами на рукавах и изобилием пуговиц и золотых нитей. Поверх произведение портного искусства было перехвачено узким пояском, на котором висела шпага. Пурлуан — так оно называлось, если верить Айви.
На ногах у искусителя были белые чулки и черные бриджи, и, конечно, полузакрытые туфли с золотыми пряжками.
Завершали образ невесть откуда взявшиеся черные кудри, прижатые мягкой широкополой шляпой с пером.
Мы стояли и, молча, смотрели друг на друга в огромное зеркало. От пристального взгляда его синих глаз по моей коже бежали мурашки. Как же я скучала в прошедшие дни, пытаясь выстроить стену между нами.