— Двоечник!
— Между прочим, из-за тебя! — Не остался в долгу искуситель, и мы продолжили наш путь.
После профессора мы столкнулись со стайкой чертей, повторяющих «тарифы продажи души, скидки, акции». И, наконец, добрались до главного зала.
Это было огромное круглое помещение со сложным куполообразным потолком, на котором красовалась роспись: черт, ведущий за собой толпу грешников к обрыву над огненной пропастью. По периметру зала располагались столы с лампами, в лучах света которых парила вековая пыль. Все же остальное пространство комнаты занимали стеллажи с книгами. У каждого такого стеллажа была стойка-картотека и приставная лестница. Это место дышало спокойствием и мудростью.
Я загрустила. Ума не приложу, как найти здесь нужные тома.
Как оказалось, волновалась я зря, смотрительница выслушала Иера, и подвела нас к полкам с «Собранием мифов, легенд и пророчеств Ада», попутно выдав «Толковый словарь языка Семерки». Лежкой дегтя встало предупреждение, что у нас есть два часа на поиск, и домой мы сможем взять не более трех книг.
Два часа мы рылись как хрюшки в апельсинах и отрыли-таки несколько томов, где возможно есть что-то полезное. Эти самые тома (каждый в пять тысяч страниц) мы и понесли домой. Точнее понес Иер, а я ему «искренне» сочувствовала.
Дома книги были скинуты на пол. Искуситель заявив, что ему нужно привести себя в порядок, оставил меня наедине с тайниками знаний.
Я решила начать со словаря.
Итак, «диахар — с древнего напророченная, пришедшая, 1) общее имя героинь пророчеств, мифов и легенд, бытующих в Аду и иных мирах; 2) пришедшая в мир для того, чтобы изменить его; 3) существо из легендарного закрытого пророчества». И что их этого имел в виду Асмодей? Душа надеялась на первое, но пятая точка чуяла, что последнее.
— ИЕР!
Секунда, и взмыленный полуголый черт передо мной. Еще секунда и он сообразил, что ничего не случилось.
— Ева, не смей так орать по пустякам!
— Это не пустяк, — лекторским тоном ответила я. — Это — жизненно важный вопрос.
Черт почитал толкование, подумал, с сомнением посмотрел на меня, и заявил, что явно первое, ибо на остальное я не тяну. После чего гаденько усмехнулся и ушел. Нахал!
Я открыла первый том, принесенный нами из библиотеки, и начала пролистывать. Толстенная книга с пожелтевшими страницами и старинными чернильными зарисовками заставляла забыть об окружающей действительности. Я погрузилась в чтение, не забывая любоваться шикарными картинами, занимавшими иногда целые развороты, и кропотливо выведенными аккуратным подчерком абзацами.