Но самая «гениальная» мысль этой ночи звучит так: Сатана, а почему ты не рассматриваешь такой вариант — Ингу подослали к тебе специально, чтобы усыпить бдительность?
Эта мысль пришла неожиданно. И стала ушатом холодной воды, выплеснутым на мой разгоряченный загривок.
И как бы я не боролся сам с собой, моя рациональная часть, тесно сросшаяся с гневом, тихо шепчет: «ты не имеешь права игнорировать эту возможность».
Не имею. Я должен участь все варианты. Проверить все вероятности…
Ведь именно Инга нашла тайник. А если это приказ Эвона? Кинутая мне косточка…
Нет, бред!
Или…
Демоны, как же я иногда себя ненавижу!
Поняв, что уже точно не усну, я встал и тихо вышел из спальни.
Нет лучшего способа прочистить мозги, чем хорошая тренировка в моем зале…
Я методично уничтожал манекены, хаотично расставленные по большому тренировочному залу, расположенному рядом с купелью. Какое наслаждение — некоторое время ни о чем не думать. Просто молотить по грушам и манекенам, метать ножи и звезды, вспоминать тысячу и один способ нанесения тяжкого телесного…
Я замер, заметив Ингу в дверях.
Как давно она здесь? Что успела увидеть?
Успокоение разрушением исчезло. В мир вернулись мысли. А с ними звуки и краски. Я устало огляделся.
Демоны, кажется, на этот раз я погрузился очень глубоко. Зал… кхм… сильно пострадал. Разнесен в щепки, если быть откровенным.
И меньше всего я хотел, что это увидела Инга. Потому что вот он я. Настоящий.
Чертовка бросила на меня быстрый взгляд. Решила, что я закончил, и медленно подошла.
Я замер в ожидании.
— Что случилось?! — вернула она вопрос, заданный мною несколько часов назад в нашей спальне.
— Абсолютно ничего.
— Врешь.
— Уместно ли обвинять Верховного злодея во вранье? — усмехнулся я.
— Уместно ли скрывать что-то от той, чья жизнь зависит от Верховного злодея?
Тут она меня уела. Зубоскалить сразу расхотелось.
— Инга, послушай, я…
— Нет, — она приложила ладошку к моим губам, — не хочу ничего слушать. Если ты не готов делиться со мной своими демонами, значит еще не время.
Я хотел возразить, но ладонь легонько шлепнула меня по губам. От такой наглости я опешил настолько, что едва ли правильно расслышал то, что она сказала после:
— И если ты думаешь, что твои демоны меня испугают, то ты очень глуп. Потому что ты не представляешь, насколько был прекрасен в том, что только что творил с этим залом.
— Ты шлепнула меня по губам, — пораженно выдал я, когда она убрала руку.
— Ага, — бездонные голубые глаза святились весельем.
— Ты…
— Я! — Она обняла остолбеневшего меня за шею. — Ты плохо на меня влияешь, властелин гнева, — улыбнулась она и припала к моим губам.