Смотреть за порядком на строительстве я оставил людей Челмата, а сам с тройкой бойцов двинулся в путь. Что-то подсказывало мне, что стоит поспешить в Москву…
…
В Ярославле пришлось задержаться на несколько дней. Нужно было разобраться с закупленными в этом году товарами. Выбор места для строительств новых складов также потребовал моего внимания. К тому же пришлось договариваться с выборными головами из взятых в откуп у государя вотчин. Последнее заняло больше всего времени. Мужики оказались осторожными и основательными, так что разъяснять пришлось всё весьма и весьма подробно. А дело я задумал нешуточное: создать в выкупленных под городком Романовым вотчинах животноводческое хозяйство молочного направления, причём упор пока делался не на одних коров. Овечий сыр и козье молоко тоже товар ходовой будет, если к вопросу его упаковки подойти грамотно. Помню, англичане чуть не до XIX века на своем флоте проблемы хранения провианта решали, а у меня есть возможность внедрить технологию пастеризации и не только.
…
В Москву мы прибыли только вечером в Светец, двадцать четвертого октября. Остановился я у Ивана Кожемякина, однако отдохнуть с дороги не вышло. Утром до третьих петухов нас разбудил царев стольник, посланный с повелением государя немедля явиться к нему. Однако оказалось, что ждал меня не Иван Васильевич, а Алексей Федорович Адашев.
Разговор вышел непростой: царский фаворит начал его довольно жестко, упрекнув меня в самовольстве. Я удивлённо развёл руками и сказал, что не припоминаю за собой такого греха и всё что мной сделано, делается исключительно по воле государя. На что Адашев вкрадчиво поинтересовался, с каких это пор строительство ямского такта ведется за свои деньги, не пойми кем, да ещё и без какого либо согласования с Боярской Думой? Я, молча, протянул ему государеву грамоту. Читал он долго и внимательно. После прочтения свернул грамоту, и протянул, было, её мне, но внезапно отдернул руку назад, развернул свиток и что-то вновь перечел, и лишь после этого вернул документ.
– Сомневаюсь я… – сказал Адашев, – Где ж то видано, чтобы столько государь отдал столько своих вотчинных владений в откуп человеку без роду, без племени, да ещё и латинянину?
– Государь на дела смотрит, а не на знатность рода. Вот и тебя, Алексей Федорович, он выбрал за ум и разумение в делах государственных, – ответил я, – Справедливости ради замечу, что мой род хоть и небогат, но весьма древний. В Русском государстве подвиги моих предков ничего не стоят, но я и не за счёт их заслуг у Ивана Васильевича в милости. Тебе ли не знать, чьими пушками в позапрошлом году крымцев били…