– Коли так, быть по сему! – засмеялся государь, – Мне медные заводы ой как нужны. А коли, в тех местах на Каме, где медь нашёл, не успеешь за отпущенный срок сам их построить, на себя пеняй – другим отдам!
– Успею, Государь! – сказал я, – Меди ныне много надобно будет и цена на нее добрая. По весне пошлю работных людей на Каму, да в Карелу. А сейчас дозволь челом бить об ином…
– Говори!
– В декабре шестьдесят второго года[59], заложили мы полы в хлевах землей с известью, а по осени прошлого года ту землю вынули да ямчуги выварили для порохового завода изрядно. Посему бью челом выкупать в Москве и иных городах дворы, строить там доходные дома, да сдавать их за плату малую тем, кто пожелает. Казне в том выгода прямая – ямчуги шибко больше получается, чем в селитряницах.
– Дело доброе, ямчуги мне много надобно скоро будет, – сказал Иван Васильевич, и, повернувшись к Ивану Михайловичу, велел, – Пиши: Лександро Торресову ставить дома на Москве и в Казани, да ямчужное дело при них завесть. А треть ямчуги в казну брать, же оброков с сих домов не брать. Посадских от тягла освобождать, коль в тех домах селиться будут…
Пока Висковатый писал грамотку, я, пользуясь тем, что государь после испытания бездымного пороха так и не вернул в Грановитую Палату рынд, я начал рассказывать о том, как прошли переговоры с голландцами. Затем упомянул вскользь о встрече Шаном О'Нейллом и чего перешел к дитмаршенцам, Кристиану II и Густаву Вазе. Тут царь меня прервал и промолвил:
– То, что Кристиан с Густавом датчан воевать сызнова станут – дело доброе, а вот толку от дитмаршенских мужиков аз не жду, выстоят супротив датских рыцарей и ладно…
– Норвежские мужики в битве близь озера Фарум выстояли, – заметил я, – Само собой пушек у Кристиана было изрядно, однако и дитмаршенцам я их тоже немало привез. Бог даст из что и выйдет, либо Густав Ваза Сконе отобьет…
– Густаву отпиши и Кристиану тако же, – сказал Иван Васильевич, повернувшись к Ивану Михайловичу, – Пусть шлют корабли по весне в Выборг, аз велю туда по зимнику доставить пушек и картечи сколько надобно. Коль датский король решил рижских немцев слушать, да русским купцам неправды чинить, заплатит за сие! Таможне же велю в сем году с пушек и картечи, что мастер Лехандро повезет, акциз не брать…
Когда Иван Михайлович закончил писать грамоту и прикрепил к ней красную сургучную печать на шнурке, я вновь обратился к царю:
– Дозволь Государь бить челом от лица купцов московских! Пару дней назад я встречался в доме твоего дьяка Ивана Кожемякина с московскими купцами, да сказывал я им о бирже, что видел в граде Антверпене, о том, как там торги ведутся, и о той пользе, которую оное заведение может торговле принести…