Мы прослушали речь капитана, и Сэм потянулся наверх за ручной кладью. Выходить на улицу в теплых свитерах под горло и зимней обуви было безумием.
— Ты первая — сказал он, бросая мне мой рюкзак со сменной одеждой.
Я встала со своего места, и, проталкиваясь через толпу пассажиров, движущихся к выходу, направилась в туалет.
Мы с Сэмом последними покинули самолет.
На улице стояла ветреная и теплая погода. Ветер был порывистым, прохладным, наглым. Он поднимал ввысь песчинки и кружил их в воздухе. Через несколько минут я поняла, что песок скрепит уже у меня на зубах.
Покончив с процедурами паспортно-визового контроля, мы вышли из здания терминала на улицу.
Какого-то определенного плана действий у меня не было, и сейчас я об этом очень пожалела.
— Что дальше? — спросила я у Сэма.
— Нужно выяснить, как добраться до Мекнеса, — он расправил карту Марокко и стал внимательно ее рассматривать, — это ближайший к раскопкам крупный город. Там переночевать и уже оттуда вести поиски. А также было бы неплохо заручиться поддержкой консульства.
Он достал свой смартфон и начал искать в Googlе адрес американского диппредставительства в Касабланке. В отличие от меня, у Сэма нарисовался хоть какой-то план.
— Ты думаешь, у нас получится?
— У нас нет выбора, Ли! — ответил он мне, не отрывая взгляда от экрана смартфона.
Я поставила рюкзак на горячий асфальт и уселась прямо на него. В своих обтягивающих джинсах, легкой майке с рукавами «три четверти» и распущенной багряной шевелюрой, я притягивала к себе осуждающие, почти что злобные взгляды местных мужчин, которые все до единого носили на голове что-то вроде тюрбана и имели легкую небритость на лице, которая делала их и без того недружелюбный внешний вид еще более зловещим. Я словно оказалась в стране Али-Бабы и его сорока разбойников, которые жаждали моей крови.
Сэм тем временем вертел телефон в руках, пытаясь обнаружить сеть.
— Может у местных спросить? — предложила я.
— Хорошая идея.
Он отошел от меня на пару шагов и остановил какого-то мужчину. А я тем временем подняла глаза на небо.
Надо отдать должное марокканскому небу — прозрачному, нежно-голубому, с легкой дымкой белых облаков, которые тянулись по нему, словно нити паутины. Солнечный диск здесь казался крупнее и ярче. Я залюбовалась и не заметила, как ко мне подошел пожилой мужчина, который вертел в зубах деревянную курительную трубку.
Я заметила его, когда тень от его туловища загородила мне солнце. Приспустив очки на переносицу, я с недоумением посмотрела не него, посылая ему немой вопрос — что тебе надобно, старче?