Тело было лёгким, путь давался играючи, внутри будто бурлила сила, и это окрыляло, заставляло улыбаться и мечтать.
Танцуя с мечом, я подбирал красивые слова, как буду извиняться перед драконицей. Представлял перед глазами сотницу шаимской княжеской дружины, что несколько лет вела своих воинов рядом с моими. Думал, что сказал бы в подобной ситуации ей. Говорят, согласно традиции шаимский князь брал в дружину исключительно страшных женщин, тех, кому не грозила судьба любимой жены. И, видимо, оттого шаимки в воинстве были безумно яростны и вспыхивали гневом, словно сухая трава под жарким солнцем, от любого неосторожного слова. И я сейчас в своём воображении танцевал словами вокруг этой готовой вырваться ярости, искал тропы к разуму и достойные оправдания.
Прервал меня мальчишка:
— Господин рыцарь! — он согнулся, пытаясь восстановить дыхание. — Насилу вас отыскал. Там принцесса снова в село явилась!
Уже пробираясь через лес в обход чёрной дороги, чтоб не наткнуться нечаянно на каких-нибудь очередных смертников, я постепенно теряла свой уверенный настрой. Ужасно больно чувствовать себя причиной чужих бед. Понимать, что твоё, такое естественное желание бежать от одиночества, кому-то может легко стоить жизни. Что приближаясь к людям, ты, возможно, приближаешь к ним смерть. К этим грубым, невежественным, но совершенно ни в чём не виноватым людям!
Больно! Но ещё мне нельзя допускать отчаянья. Нельзя сидеть в башне и плакать! Опустив руки я могу не найти в себе сил подняться. Моя прабабка прошла этот путь. Не знаю, как он дался ей, но она смогла!
Я ускорила шаг. Куда вообще я иду? Я хочу увидеть моего рыцаря. Дать ему шанс всё исправить. Но я, конечно, не могу показать этого… что пришла именно к нему. Поэтому… Я иду за тыквенным пирогом! Я вспомнила тот вчерашний пирог. Простой, но сладкий, будто наполненный солнцем. Его вкус на языке отдавался надеждой. Уверениями, что всё разрешиться стоит только немного подождать. Я хочу ещё пирога!
Моя мама каждое воскресенье велела повару печь торты. Невероятные сахарные замки! А я хочу обычный тыквенный пирог!
В трактире было малолюдно. Время завтрака уже миновало, а время обедать ещё не наступило. Удачно. Когда я ступила в зал все разговоры мгновенно затихли. Тяжёлая, напряжённая тишина, пытливые взгляды и только мои шаги. Внутреннее упрямство, заставляющее меня держать идеальную королевскую осанку.
— Я хочу тыквенного пирога. Два дня назад я угощалась местным тыквенным пирогом и он мне понравился. Я хочу ещё!
Трактирщик, крупный немолодой мужчина с толстыми пальцами и грязным фартуком встрепенулся, с трудом натянул на своё лицо улыбку и боязливо поклонился: