— Конечно леди… Только с тыквой нема. Хозяюшке моей вчера капуста взбрендила да яблоки. Глупа она, не ведает, что господам тыквенный пирог подавай…
Он замолчал на середине фразы, глядя на меня как-то растерянно и безнадёжно. Я выдержала королевскую паузу:
— Тогда я возьму один с капустой и два с яблоками. Неси!
Он замешкался на пару мгновений. А потом, не переставая кланяться, бросился бегом на кухню. Но быстро вернулся, продолжая оправдываться:
— Хозяюшка моя, сейчас самые горяченькие соберёт. Самые вкусные! Глаза его смотрели на меня зло и одновременно с опасением.
Я отвернулась, будто бы осматривая зал. Здесь было всего несколько человек постояльцев. Какой-то торговец с молодым помощником оба в недорогих, но явно столичных одеждах. А у окна сухой старик в ярком плаще менестреля. Он смотрел на меня не пряча взгляд с несколько пугающей восторженностью. Осанка его была правильная, да и поза в которой он сидел говорила скорее о высоком происхождении. Но главное конечно этот взгляд: деревенские старались лишний раз и не смотреть в мою сторону, а этот сидит и не скрываясь разглядывает. Я отвернулась. Вновь уткнулась глазами в трактирщика:
— А что, рыцарь Вазгар уже уехал?
Я не хотела этого говорить. Не хотела хоть как-то показывать, что жажду увидеть этого человека. Я леди, мне полагается держать лицо… Просто этот взгляд старика напугал меня.
Трактирщик, явно не осознавая, втянул голову в плечи:
— Как же он уедет-то? Рана же у него глубокая, зверь-то ваш…
Он взглянул на меня с ещё большим страхом и замолчал. Во мне внутри тоже всё замерло. Рана? Я ведь даже не смотрела как мой кошмар гнал этого человека прочь! Я просто была уверенна… я надеялась… я должна на что-то надеяться в этом мире! Я верила, что монстр не тронет его по-настоящему. Мой кошмар же выбрал этого мужчину?! Он же нашёл к этому монстру подход?!
Я заставила себя сейчас задушить эти страхи, забить их глубоко-глубоко сохранив на лице холодную маску. Я подумаю об этом позже. Подумаю, поплачу в подушку, может даже повою на всю округу. В моём замке можно выть не стесняясь — никто не услышит. Но сейчас нужно сохранять лицо:
— Он сильно ранен?
Трактирщик ещё больше сжался:
— Вчерась лекарь целый день ему повязки менял да жар лихорадки сбивал… Боялся что и пары суток не протянет …
За дверью раздался шум и чей-то крик. Тяжёлые взмахи крыльев моего проклятия. В этот момент из кухни показалась женщина с моей корзиной в руках. И вместе с ней в зал ворвался волшебный аромат капустного пирога, который я казалось даже не почувствовала по-настоящему. Я спешней, чем стоило, вырвала у неё свою корзину, бросила на стол монету: