Я не знаю, сколько миль мне понадобилось, чтоб проникнуться полётом. Чтоб перестать думать о взмахах крыльями. Чтобы немного прийти в себя от ужаса произошедшего и расплакаться. Мне не ведомо умеют ли драконы плакать, но в душе я обливалась слезами…
Вазгар
Я не сразу понял, что же произошло. Где Илла? Как живая женщина может раствориться в воздухе без следа? Я метался взглядом между тем местом, где только-что стояла девушка и драконицей. Метался, пока не услышал рычания Арис. Другое! Не воинственный рык удачливой охоты как раньше, а словно бранное ворчание. Она двигалась странно, а потом вообще стала стремительно заваливаться набок в последний момент неловко подставив лапу. Непонятности встретились в моей голове. Я ещё раз взглянул на всё со стороны Иллы. Личный ад! Воины приходящие чтоб умереть… Рыцарь совсем мальчишка у любого сжалось бы сердце от такой гибели. Драконица, забывшая как стоять на лапах. Арис? Илларис!
Я бросился вниз к месту битвы. В последний момент оттащил мальчишку, чтоб он не попал под бессвязно машущую крыльями драконицу. Из остатков рубахи самого юного рыцаря, сделал повязку, останавливая кровь.
Илларис наконец разобралась с драконьим телом. Взглянула на нас… и, кажется вздохнув, шумно оттолкнулась устремляясь в небо. Её полёт, первые мгновения неловкий, становился всё ровней. Крылья уносили её в сторону перевала. Прочь! От меня…
Юнец вызвавший Арис на бой уже почти не всхлипывая, с ужасом смотрел как улетает дракон. Повязка перестала пропитываться кровью. Когти зверя прошлись глубоко, но деревенский лекарь зашьёт плоть и юнец вполне может отделаться просто шрамом на память. Намного больше меня волновала Илла.
Перед глазами до сих пор стояло как она дёргается в сторону дракона и словно растворяется в воздухе. Ей удалось подчинить себе тело зверя? Но что теперь с телом человека?
— Я глубоко благодарен вам за помощь, сэр…
Я обернулся, возвращая внимание к мальчишке. Он поднялся, болезненно морщась на забинтованную руку. Потом принялся стягивать обгоревшие доспехи. Я попытался его остановить:
— Не стоит. Лучше если ожог сразу обработает лекарь.
Мальчишка вскинул на меня взгляд и ухмыльнулся:
— На мне не бывает ожогов! Я благословлён богами от любого огня. Когда я был младенцем, замок моего отца полностью выгорел, я единственный выжил. Боги пожелали сохранить род герцогов Матчас и даровали мне эту защиту.
Под обгоревшими ошмётками действительно не было ожогов. Мальчишка стягивал остатки наручей, куртку, надплечье. Кожаные доспехи полностью прогорели, но тело осталось невредимым.