Советник всё так же изучающее смотрел на Дамиана:
— Я не понимаю, в чем проблема.
— Где её искать? Как? Никто ничего не объясняет! Я чувствую себя слепым щенком! — Дамиан начал слегка горячиться.
— Но это не главное… — тихо пробормотал Зорий, продолжая рассматривать принца.
— Да, Великое Бесплодие! Да! — он резко вскочил и стал ходить по кабинету, сжимая в кулак и разжимая левую руку, которую крепко держал правой. Когда чуть успокоился, сказал:
— А если я ошибусь? А если она окажется какой-нибудь дурочкой, у которой отшибет разум от возможностей, ведь она станет королевой?
Принц сделал ещё два шага и добавил совсем тихо:
— Матушке хорошо рассуждать, ей достался отец, с которым сразу всё было ясно — любовь, и никто больше ей не нужен.
Зорий отстукивал какой-то марш по ручке кресла, в котором всё так же расслаблено полулежал.
— Не знаю, как всё это происходит, но…
— Но? — Дамиан обернулся и остановился.
— Если это ваша родовая магия, то я бы на твоем месте положился на неё и постарался бывать в местах, где можно встретить свою женщину. К тому же, — взгляд советника снова стал хитрым, — королева назначила бал в твою честь и…
Дамиан почувствовал, как у него вздулись желваки. Усилием воли на третьем вдохе ему удалось расслабиться, и он вопросительно дернул бровью.
— …И в честь прибытия посольства из Оландезии, с которым прибывает принцесса.
Что? Бал? Принцесса? Несносный Мальчишка захохотал, заливисто, истерично. Оландезцы самое ценное отдают — принцессу! Королевскую кровь! Всем было известно, что король северного края помешан на чистоте крови. Неужели придется жениться на этой принцессе?!
Дамиан прикрыл глаза и помассировал виски. Как же всё это выдержать? Эти балы, эти странные представления о семье и долге у олданезцев!
* * *
Поздно вечером принц, закутавшись в теплый халат, вышел из ванной комнаты, где всё ещё витали запахи хвойных масел, а огромное зеркало было запотевшим почти до самого верха. Дамиан задумчиво прошелся по спальне. До окна и обратно. День был огромен, бесконечен как целая жизнь и так же утомителен. И Дамиан задумался — не послать ли за Лали? Он вызвал в памяти её образ, её улыбку и сверкающие глаза, привычку сбрасывать при входе всю одежду, его рука вспомнила какая гладкая у неё кожа, но тут…
…он опять уткнулся носом в заветную ложбинку между грудей, на его губах снова был вкус её солоноватой кожи, а в душе разливался покой, какой-то волшебный, глубинный…
Дамиан встряхнул головой. Нет, не станет он посылать за Лали. Это не её вкус и не её запах. Он слишком устал сегодня. И завтрашний день вряд ли порадует его своей легкостью.