Седые пряди уложены в строгую причёску, взгляд наставительный, но дружелюбный, губы собраны в сморщенный маленький кружок, от чего слова будто процеживаются сквозь густое сито, и от этого становятся только весомее. Эта женщина, уже с заметными трудностями поднимавшаяся с дивана, на котором могла просидеть два часа к ряду, иногда трясущимися, но всё ещё ухоженными, унизанными перстнями, руками, была Лали неприятна. Именно свои всезнайством, постоянными нравоучениями, надменностью. Но с другой стороны, она слишком хорошо знала всю дворцовую кухню, чтобы пропустить хоть одно её слово.
Благодаря таким вот посиделкам в гостиной за чашечкой чая, гувернантка узнала очень многое о том, как продержаться здесь подольше, как правильно выбрать жениха, каковы мужчины вообще, на что они падки, как незаметно ими управлять. Это во многом подкрепляло её личные теории и жизненные уроки. Поэтому хоть интонации и тон старой фрейлины были неприятны, Лали с неподдельным вниманием выслушивала, всё, что та говорила.
Сегодня речь зашла о таком, что в другом месте повлекло бы за собой вызов к пожилому седому сотруднику безопасности.
— Я думаю, — скромно опустив глаза, сказала миленькая гувернантка, — он должен быть добрым, честным, воспитанным…
Пожилая дама расплылась в снисходительной усмешке:
— Он, прежде всего, должен быть состоятельным, затем родовитым, ну и в последнюю очередь относиться к вам с уважением. Всё остальное либо не важно, либо, как воспитание, вы сами это в нём разовьете.
Лали подняла на говорившую удивлённо распахнутые глаза, тщательно скрывая единственную мысль, что владела ею сейчас — лишь бы не переиграть.
— Да-да, деточка, — заулыбалась довольно старуха, — только так вы можете добиться успеха!
«Похоже, что успех мы понимает примерно одинаково», — насмешливо подумала девушка, а вслух сказала, запинаясь:
— Но как же я буду воспитывать, сударыня? Муж — мой господин и…
Ответом ей был смех, похожий на кудахтанье.
— Если вы не сможете управлять мужчиной так, как этого хотите, вы будешь несчастны, дитя моё!
Все, участвующие в разговоре женщины закивали с глубокомысленным видом. Они все жутко раздражали Лали своим стремлением в один миг перевоспитать скромную овечку Лалианну Релюсьен, своим преклонением перед старой и влиятельной фрейлиной, своими подпевками и прочими проявлениями зависимости от старухи. Вот это их желание её, глупую, научить их правильной жизни, в чём Лали не нуждалась ни на секунду, злило её больше всего. Но она продолжила обескуражено хлопать глазами, изображая непонимание.