Карета остановилась перед Храмом через пятнадцать минут, я вылезла и, поблагодарив кучера, отправилась в Обитель местных Богов. Вчера жрец сказал, что мне обязательно нужно отстоять утреннюю службу, чтобы покойница была хорошо принята на Небесах. Мне это не трудно, а если Лие будет от этого легче, не переломлюсь, тем более, что после службы будет панихида, да, ранняя, только везти мне нужно покойницу далеко, а еще успеть похоронить до вечерней службы в местном Храме, где будут дополнительные молитвы читать. Вчера я отправила сообщения и в местный Храм, и слугам, чтобы приготовили могилу для их госпожи, и сводному брату, пусть пока думает, что получит наследство и титул Лии, хоть даст похоронить без проблем.
Стояла и слушала местные молитвы, которые читали несколько служителей Храма, из присутствующих на утренних песнопениях была я и еще две пожилых женщины. До моего сознания местные молитвы никак не доходили, хотя я пытались их честно понять, после получаса попыток, бросила и просто стала слушать их, как музыку. Служба кончилась, примерно, через час, к этому времени пришли несколько человек, я сидела на передней скамье, поэтому не видела вошедших, а лишь услышала шелест ног, когда жрец негромко сказал:
— Те, кто пришли помолиться о душе умершей графини де Дриар, последуйте за мной, — и я, не оборачиваясь, пошла за жрецом.
Мы прошли через небольшую дверцу в другой зал, где стояло тело Ванилии, и над ним что-то читал молодой служитель Храма, когда вошел сопровождавший нас жрец, молодой отошел от большой книги, лежащей на огромной подставке, которую в церкви называют аналоем, и прошелся по всему залу, меняя и оправляя свечи.
Лия лежала в гробу, прикрытая тонким кружевным покрывалом, но и сквозь него было видно ее измученное лицо, даже несмотря на страшную смерть и сильное изменение, она оставалась красавицей, а платье, которое так заботливо положила Аннария (позже узнала, что ее похоронили на второй день на местном кладбище), только подчеркивало ее красоту.
Я встала впереди, почти у самого гроба, чтобы на ногах слушать молебен о подруге, кто-то подошел сзади меня и накинул на голову длинную прозрачную черную вуаль, скрывающую все лицо, спускающуюся до груди, в знак глубокой скорби. Начался молебен, который продолжался почти час, а когда были произнесены последние слова молитвы, покойницу закрыли крышкой и забили гроб. За все время я не произнесла ни слова, только сжимала в руках платок и бестолково смотрела на свет свечей. Слезы выплаканы, боль поселилась в сердце надолго, одно утешение — Лия со своей Аби, а значит, не одна.