Парни обернулись ко мне. Под их недовольными взглядами мне стало неуютно. Желание доказать, что я — мессия и на меня нельзя так смотреть, и желание, чтоб меня приняли за свою, местную, обычную, сцепились во мне разъярёнными кошками. Второе быстро ободрало шерсть с первого и стало победителем в этой нешуточной схватке.
— Чего пялишься? Милостыни не подаём! — проворчал один из парней, лет эдак двадцати двух на вид.
Вообще, был он строен, голубоглаз, блондин, с красивыми чертами лица. Но мне он из-за этих слов совершенно не понравился.
Предательский румянец залил мои щёки. Эх, не умею я наорать в ответ и дать отпор.
— А мне и не… — начала я. Всё же могу по ихнему разуметь и говорить. Шикарно! Хоть что-то хорошее.
Светловолосый мерзавец улыбнулся до того насмешливо, что не смогла договорить.
Тут скрипнула за мной входная дверь и кто-то произнёс довольно-таки странную молитву:
— И упаси нас, небо, от всяческого блага!
Мой обидчик скривился, будто от зубной боли. То ли ему не понравилась молитва, то ли её произнёсший.
Вошедший встал около меня. Парень лет двадцати. Черноволосый, загорелый. Глаза как у азиата. Карие. Подбородок треугольный. Кстати, и сам незнакомец симпатичный. Тоже вооружён мечом. Одет в тёмно-коричневые штаны и рубаху с короткими рукавами. Длинные чёрные волосы собраны в хвост у шеи простым кожаным шнурком.
— Могу угостить тебя, — предложил мне черноволосый.
— У меня есть деньги, — гордо вскидываю голову.
— Что-то эта девка слишком высокого о себе мнения, — кивнул на меня жгучий брюнет, сидящий рядом с блондином.
— По ней не скажешь, будто из богатой семьи, — откликнулся мой обидчик. — Может, любовница какого-нибудь богача? И тот сейчас войдёт сюда и даст нам по лбу?
— Попробует дать, — фыркнул приятель светловолосого. Явно полагал, будто никто не сможет ничем ему навредить.
Обида во мне сплелась с ненавистью. Черноволосый как будто понял, что творится в моей душе, и примирительно хлопнул меня по плечу. Но вместо ободрения и утешения почему-то сказал какую-то ерунду:
— О небо, нет под тобой никого страшнее блага!
— Если ты сейчас не заткнёшься… — спутник моего обидчика сердито вскочил.
Что такого неприятного было в этих странных молитвах?
— Вам можно всякую дрянь обо мне говорить, а мне о вас — нельзя? — вкрадчиво спросил черноволосый.
Видимо, эти трое уже знакомы. И даже успели из-за чего-то поцапаться. Но чего такого гадостного было в этих словах?
— Полно вам, парни, — отозвался мужчина из-за стойки. — Как бы вы не были плохи, Гаад всех переплюнет, — он молитвенно сложил руки и смиренно попросил, — Небо, убереги нас от Гаада!