— Он снова меня оставил одну! — вдруг добавила девушка, не выдержав этой жгучей боли.
Она, та, что едва не убила Сандиаса. Точнее, все-таки убила. А теперь ворчала из-за другого мужчины. И… и будто в очередной раз пронзила его сердце. Снова напомнив ужасной и мерзкой болью.
Кри Та Ран остался там, заметенный снегом, неподвижный, мертвый.
Но она его унесла с собой, в своей памяти и в своем сердце. Только его. Это было ужасно больно! Или… она снова попытается убить Сандиаса? Она же не хотела оставаться его женщиной!
Кажется, Лерьерра все-таки поняла, что снова причинила боль другому. Хотя тот ничего не сказал, но она поняла. Когда их взгляды встретились. Когда их души, отчаявшиеся и замерзшие, впервые взглянули друг на друга. Кажется, в тот миг тоже что-то случилось.
Лерьерра вдруг улыбнулась Сандиасу, примиряюще. И от этой улыбки ему вдруг стало легче. Он снова вспомнил, что молодая женщина, поддерживающая его, красива. Да и… других женщин в этом городе не осталось. Да, собственно, и мужчин других тоже.
Он робко улыбнулся в ответ ей, немного согретый ее улыбкой. Потом, увидев какой-то другой отблеск ее глаз, улыбнулся уже веселей.
Они ничего друг другу не сказали. Просто смотрели друг другу в глаза. Впервые были так близко. Впервые были рядом.
«Я буду поддерживать тебя, — сказала ей его душа, — Всегда, пока живу»
«Мы пройдем этот путь с тобой, — ответила ее душа ему, — Какой бы он ни был»
Так они ушли. Затерялись среди снежной пустыни. Потеряли свое прошлое. Чтобы подарить кому-то другому будущее. Чтобы когда кто-то другой впервые глотнул этот пьянящий воздух. Воздух свободы. Воздух новой жизни.
А Кри Та Ран остался. Долго еще лежал неподвижно. Потом вдруг веки его дрогнули. Открылись. Взгляд устремился на небо. Губы дрогнули, отпуская одно лишь слово. Короткое. То же, что вчера сказал он ей. То, что сказал Лерьерре, чтобы она ушла и наконец-то оставила его. Чтобы выбрала Сандиаса и забрала с собою.
— Кианин.
Одно лишь слово.
«Тот, у кого будущего не будет»
Губы его дрогнули в улыбке и замерли. Он лежал, равнодушно смотря на небо.
И падал, падал, заметая неподвижное тело снег…
Мира не стало.
Зима поглотила разрушенный город…
***
***
Текст, впрочем, дальше почти не шел. Как-то странно было оказаться с парнем вдвоем в комнате, да еще и наедине. А он все молчал и молчал. А, нет, скрипел грифелем об бумагу.
Когда я, снедаемая любопытством, оглянулась, он сидел на моей кровати, еще застеленной, поверх одеяла. По-турецки сидел, у спинки, подушку под спину подложил, хотя сейчас вообще не касался ее. Да спина такая ровная! Эх, а это ж красиво! Надо бы мне моей осанкой, что ли, заняться?..