— А можно потрогать? — она гипнотизировала взглядом уши и хвост Верманда.
— Что именно? — ухмыльнулся он.
— Эм… Ушки… и хвостик… — благоговейно проговорила Аль.
— Эх, девушки, и что вас тянет на всё мягкое и пушистое? — вздохнул парень и повернул к ней голову. — Трогай.
Её восторгу не было предела. Ушки! Они такие мягенькие, бархатистые, тёплые. А внутри нежный пушок. Альвинора гладила, бережно касалась руками, аккуратно проводила пальцами.
"А-а, это просто божественно!"
Оборотень деликатно откашлялся, и она поняла, что перешла границу дозволенного. С сожалением оторвалась от желанных ушей, но разочарование длилось недолго, потому что Верманд приподнял хвост и буквально вложил его в её ладонь. Пальцы погрузились в пушистый мех. Аль честно пыталась себя контролировать, ведь у котов хвост, пожалуй, самое чувствительное место, к которому чужаков не подпускают, но соблазн оказался сильнее. Она решила, что если потрогает, совсем немножечко, то никому этим не навредит.
"Хвостик, родименький, какой же ты потрясающий! Нет, это Верманд потрясающий!" — Альвинора бережно держала пятую конечность оборотня и перебирала пальцами длинный серебристый мех, наслаждаясь ощущениями.
Верм честно терпел "осмотр" и ощупывание, но был уже на пределе. Всё-таки подобные прикосновения к стратегическим частям тела очень интимны. Это один из элементов брачных игр, поэтому такое позволяют только кому-то очень близкому. Альвинора, конечно, ни о чём не знает (да это и к лучшему), но неосведомлённость девушки не отменяет волнующего трепета от её деликатных касаний. Когда она трогала его уши, он едва не замурлыкал, а уж теперь… Оборотень старался ничем себя не выдать и старательно сдерживал дрожь, которая уже готова разлиться сладким теплом по телу.
Наконец он мягко, но настойчиво высвободил хвост из её шаловливых ручек и опустил подопечную на землю.
— Прости, я немного "заигралась", — девушка явно смутилась и не знала, куда девать глаза.
Верманд видел: всё, что делала Альвинора, она делала искренне и без задних мыслей, поэтому у него даже не было сил на неё сердиться. Он снова принял облик человека и по-братски погладил её по волосам:
— Ничего страшного. Рад, что тебе понравилось. А теперь… может, пройдёмся и насладимся остатком этого вечера?
Прогуливаясь, они наткнулись на лавку с артефактами, которая, как ни странно, в этот поздний час была всё ещё открыта. На вывеске значилось "Магические безделушки Майера". Милый старичок (Аль хотелось верить, что он действительно такой и это не притворство) приветливо заговорил с Вермандом: