— А Юлана? Алита?..
— Племянницы айта Гархара? Так они же не двуличные, хоть и считаются волчицами. Они почти как обыкновенные люди. Среди волков немало таких рождается, с одним ликом.
— А Виктор?
— Айт Витхар? Он волк настоящий, да. Он младший сын младшего брата айта Гархара, который теперь князь Веллекалена. Но оборачиваться не слишком любит, я и не помню, какой он волк, не опознала бы. А так он хоть куда. В прошлом году приезжал, наши нелады с куматами улаживать. Встречался с ними, переговаривал, а волком и не оборачивался ни разу. Хотя куматы волков очень уважают, боятся. Но я слышала, что многим волкам и без оборотов неплохо, а приходится, обычаи такие.
— А айя Лидия? Она превращалась в волка?
— Хозяйка-то старая? Айя Лидана. Ну конечно. Она до последнего оборачивалась. Ей нравилось. Чувствовалось, что скучает по здешним местам. Она настоящая, как никто, — это Турей сказала с истинным, не нарочитым уважением.
Итак, Катины боязливые догадки подтвердились почти полностью. Всё приятное во всех отношениях семейство Савериных-Саверинов — волки-оборотни. Какая прелесть…
Как это совместить с тем фактом, что оборотни успешно занимаются бизнесом в другом мире? Ну а что такого. Но когда Катя представила, как Данир охотится, без оружия, бросаясь на жертву и разрывая ей горло зубами — брр…
Она закрыла глаза и посидела так какое-то время. Спросила:
— Турей, я правильно поняла, что они сами решают, когда им оборачиваться? Хоть днём, хоть ночью?
— Ну конечно, айя Катерина. А вы как думали?
Что она могла думать, если Данир собирается быть человеком только по ночам? Ах да, проклятье…
Смертное проклятье — сказала айя Лидия.
— Турей, а расскажи мне про проклятье.
— Какое проклятье, айя Катерина?! — вскинулась женщина.
— Как именно прокляли моего мужа? Как это на него повлияло?
Сказала это, и только потом поняла, что именно сказала, как назвала Данира. Ну так случайно ведь. Хочется иногда покороче высказаться, чтобы тебя поняли.
— Ох, айя. Заморочили вы меня, — развела руками Турей. — Нельзя мне об этом с вами говорить. Да я и не знаю особо ничего. Но не велено. И про семью тоже. А вы так хитро спрашивали! Заморочили.
— Да что хитрого? Обычно спрашивала, — улыбнулась Катя. — Но не переживай. Считай, что мы ни о чём не говорили.
— Я своего айта не боюсь и не стану обманывать. Но вы лучше про личное у него самого спрашивайте.
У Кати голова шла кругом от такого количества обрывочной информации, которая пока не очень складывалась в картинку. Одно пожалуй утешало: что лично для неё этот сюрреализм — всего лишь на два месяца.