Но теперь…
Придётся придумывать, как попасть в кабинет. «Ключи от него носит сам Турчанинов и Николай Семёнович. И надо бы вызнать, где спит камердинер и связку свою как хранит? А может быть, проще в барский карман залезть? Иногда перед сном он сюртук свой с жилетом в гардеробе жены оставляет…»
Алёнка была так расстроена и сосредоточена на поисках способа попасть в кабинет Алексея Фёдоровича, что не сразу заметила кое-что странное… «Хм, быть не может» — она подняла глаза на картину, висящую на стене, и застыла, не зная, как реагировать…
С холста на неё смотрел шевалье в шляпе с пером. Причём взгляд этот был донельзя живым. Даже поблескивал в мерцающем свете канделябра.
— Ну что ты там замерла? — недовольно поторопила её барыня. — Расчесала? Иди уже. Спать очень хочется…
Алёнка непроизвольно обернулась на требовательный голосок, а когда снова посмотрела на картину, глаза там были самыми обычными, серыми, прорисованными масляными красками.
«Чертовщина какая-то… Или недосып…»
Алёнка прибралась на туалетном столике, пожелала госпоже приятных снов и вышла за дверь, в сени господских покоев, где и спала одетой на большом сундуке с плоской крышкой.
Глава 24.
В день перед балом в господском доме царили шум и суета. Спешно наводился лоск в танцевальной зале и смежных с ней комнатах. На кухне до самого вечера что-то резали, жарили, парили.
Кричал сквозь шкворчание главный повар на поваров.
Кричала ключница на прачек, конюхов и дворника на заднем дворе.
Кричали дворецкий и камердинер на всех, кто попадался им под руку. Но, не смотря на это, прислуга, казалось, пуще господ томилась ожиданием вечера.
Алёнка гладила ненавистное платье белого шёлка, нижняя юбка которого никак не хотела лишаться заломов. И думала о запертом кабинете… Мысли её ходили по кругу. Утюг надо было ставить тихо, чтобы грохот металла об стол не беспокоил дневной сон Фелициаты Стефановны.
В искомом кабинете барин спорил с Вороновым и ещё одним из начальства. Порой разговор вели так громко, что слышно было даже в гардеробной.
«Фелициата, наверняка, не спит и злится… Она-то хотела отдохнуть, чтобы предстать перед гостями свежей, как роза. А тут бубнят за стеной… Впрочем, науку лицемерия она освоила подозрительно быстро. Поэтому барину пенять не станет. А вот мне со слугами достанется».
Наконец-то стукнуло семь часов, и приглашённые начали съезжаться к парадному входу. Гости входили в прихожую, из которой дворецкий или лакеи провожали их в бальную залу на первом этаже. За позолоченными дверями была огромная комната с самыми лучшими тканными обоями, огромными вазами со свежими цветами сирени и сотней свечей на люстрах и канделябрах, которые камердинер собирался зажечь на закате.