— …банный день в пятницу… — проговорил камердинер.
В баню Алёнка очень хотела, поэтому снова сосредоточилась на разговорах прислуги…
Прошла неделя со дня переезда в Екатеринбург.
Алёнка осваивалась в большом доме Турчаниновых и привыкала к новым людям и новой работе. Гнуть спину приходилось даже больше, чем у Варвары в хозяйстве. Просыпалась Алёнка раньше Фелициаты, а спать её отпускали только после того, как барыня изволила укладываться спать. В середине же дня, пока молодая жена занималась уроками с репетиторами, Алёнка без конца убирала множество комнат и коридоров. Тёрла подсвечники, статуэтки и рамы картин, выгребала золу из каминов и чувствовала себя при этом всамделишной Золушкой.
Алёнка подозревала, что дворецкий свесил на неё часть чьих-то обязанностей, но проверить эту гипотезу никак не могла. Прислуга её сторонилась. Быть с деревенской девкой на короткой ноге считалось «не комильфо». Алёнка терпела. Гладила цельнометаллическим утюгом юбки фрепона, молилась, чтобы этот утюг, который постоянно приходилось нагревать на особой решетке в камине, не перегрелся и не присмолил дорогущую вещь. И мысленно считала дни до воскресного бала.
Бал давали по случаю чествования новой жены Турчанинова. Приглашены на него были сливки Екатеринбургского общества. Но Алёнке не были интересны все эти статусные мужчины с их затянутыми в корсеты и приличия дамами.
Больше всего её волновал один-единственный вопрос:
— А украшения из шкатулки на завтрашний бал вы наденете? — Всего за неделю между Алёнкой и Фелициатой Стефановной образовалась ментальная пропасть.
Чем больше молодую госпожу учили манерам, тех хуже эти манеры у неё становились. 16-летней барыне прививали высокомерие, требовательность и умение держать спину. И она легко обучалась.
Осторожно вычёсывая вьющиеся волосы Фелициаты перед сном, Алёнка с надеждой ждала от неё ответа. Шкатулка хранилась, вопреки ожиданиям, не в гардеробной. А в кабинете хозяина дома. И хотя кабинет этот располагался буквально за стенкой, прислуживать в нём дозволялось лишь камердинеру.
— Нет. Не хочу даже видеть эту шкатулку ужасную… Платье надену то же, свадебное. А вот драгоценности придётся от его покойной жены донашивать, — поведала барыня сдавленным голосом. — Муж мой так и сказал: в запасах Феодосьи Михайловны остался приличный жемчужный комплект… А про то, чтобы новый купить, ни словечком не обмолвился…
У Алёнки сердце упало. Не от сочувствия к барыне. Но она очень рассчитывала, что Фелициата наденет камни на бал. Тогда можно было бы перехватить их после богатого на события вечера. Даже если танцы затянутся до рассвета, она дождалась бы удобного случая. Глядишь, и не хватились бы вовремя ценной шкатулки…