Дома она долго рассматривала себя в зеркале… 32 года… Время не пощадило красоту немецкой подданной. Зато к его жене пока было благосклонно. А на что Иоганна, собственно, рассчитывала? Что любовь их продлится до гроба, как в любовных романах?
Романы она, кстати, с того дня совсем забросила. До тех пор, пока к генеральше Потаповой, в доме которой в обществе людей пожилых Иоганна всё чаще находила утешение, не приехала на лето племянница из Петербурга — ровесница Иоганны и со схожими вкусами. Так вот племянница эта привезла с собой прелюбопытную книжицу. О графине Баттори, которая вернула себе молодость, красоту и любовь путём принятия кровавых ванн. История там, конечно закончилась трагически. Эржбета счастья так и не нажила: любимого убили на войне, саму её казнили за массовые убийства собственных подданных. Но главное — рецепты!
Убивать кого-то массово и купаться в крови Иоганна не собиралась. Зачем? А вот кровяные притирания… Должно было подействовать… К конце концов, Иоганна была в отчаянии! В некотором аффекте… И на что только не пойдешь, лишь бы вновь увидеть интерес в глазах любимого графа…
В помощники она взяла Григория — человека надёжного и, по мнению женской половины прислуги, загубившего душу. Наташка рассказывала, что он убил свою жену, заподозрив в неверности. Подобное хладнокровие ещё поискать. В общем, ей повезло. И девицу для сбора крови Григорий отыскал справную, но преглупую. Он обманом привёз её в подвал Полевской резиденции. И когда эта дура поняла, что не в прислуги нанята, то так заорала, что пришлось сунуть в рот кляп и связать по рукам и ногам.
Тут правда, заминка вышла. Муж весточку прислал, что на утро собирается тоже в Полевской прикатить. Пришлось место обряда переносить в лес. Потому как не объяснить потом по-немецки дотошному Себастьяну, откуда в подвале взялись следы свежей крови, когда он точно знает, что свежину не забивали — повар при нём был, а подвал теперь оттирать.
Так что, дождались ночи, и когда круглая Луна осветила посёлок, Григорий на руках вынес девку и на дно коляски кинул. И если б она не ерепенилась, поехала бы сидя, как барыня. А так, всю дорогу дёргалась, как живая рыбина. И был соблазн пнуть, чтоб выть перестала, да приличия не позволили.
Остановилась коляска на просёлочной дороге. Дальше пришлось идти по скошенной покосной поляне, за которой зловеще темнела Змеиная горка. «Эту фразу, про зловещесть и Змеиную горку обязательно надо будет в мемуары вставить…» Ну так вот, у берёзы с краю поляны Григорий девку и привязал. Приготовил нож, и кувшин с кружкой для сбора свежей крови. Из кружки Иоганна пить собиралась. Прямо там, пока кровушка свежая, тёплая. Немного набрать, она ж знает, сколько можно взять из человека, чтобы здоровью вреда не нанести. И в кувшин — для притираний набрать. С пол стакана всего. А девка, возьми да и выплюни кляп. Да как возопи-ит! У Иоганны мигом уши заложило, а Григорий давай кляп в темноте искать. Торопились же, факелом не озаботились.