— Хозяйка, встречай гостей! — прогремел темноволосый с узкой бородой и маленькими глазами.
— Ой, проходите, гости дорогие, — сказала Варвара Степановна и согнулась в низком поклоне. — Фрол Лукич, Никифор Семёныч, садитесь за стол, отобедайте, чем бог послал.
Женщина начала суетливо накрывать на стол. Мужики уселись и первым делом выпили по кружке квасу, которые им с поклоном поднесла хозяйка.
Алёнка не понимала, если Варвара Степановна — вольная женщина, откуда такое подобострастие? Хотя, она и сама сейчас робела перед сильными и, судя по всему, облеченными властью мужчинами.
Исподлобья она рассматривала сидящих за столом. Оба были высокого роста и широкие в плечах. Фрол Лукич — кряжистый и более говорливый, тот самый смуглый брюнет. Никифор Семёнович — чуть светлее кожей, шатен, но с серыми строгими глазами. Борода у него была боле пышная, курчавая и окладистая. А когда он вошел, Алёнка заметила у него на плече холщовую сумку с чем-то прямоугольным внутри.
Тем временем Варвара Степановна поставила на стол два горшка с кашей и выдала гостям по большой деревянной ложке. Мужики с охотой съели всю кашу, закусили огурцами и хлебом и запили обед новой порцией кваса. И только после этого начали говорить о деле:
— Значит, эта — твоя племянница? — спросил Фрол Лукич, кивая в сторону Алёнки.
— Ага, она самая, — ответила тётка Варвара.
— Значит, пиши Никифор… — скомандовал черноволосый сероглазому, пока тот раскрывал на столе толстую книгу, открывал чернильницу и смачивал серое перо. — Как звать?
— Алёна, — подала было голос племянница.
Но тут же услышала:
— Молчи, дура, — сказанное тёткой шёпотом.
— Пиши, Алёна Васильева, женского роду, годов… скольки от роду?
— 16-ти, батюшка, — зачем-то солгала Варвара Степановна.
Убавила она ровно 10 лет, но благодаря генам и привычке ухаживать за собой Алёнка действительно очень молодо выглядела.
— 16-ти, говоришь? — с сомнением уточнил Фрол Лукич. — Смотрится, как будто старше. Самый возраст замуж идти.
Алёнка внутренне содрогнулась — как замуж?! Зато стала ясна причина столь откровенного вранья.
— Помилуй, батюшка, рано ей невеститься! — запричитала тётка Варвара, теребя подол сарафана. — А что смотрится старше, так ведь сиротская доля такая, кого хочешь, ухайдакает да в щепку высушит. Намаялась моя кровиночка по людям злым да работам тяжелым. Но ничего, я её откормлю, приодену, травному делу своему обучу, вот и станет невеста краше прежнего.
— Ну, Варвара, головой отвечаешь за девку! — прогремел Фрол Лукич. — А то смотри, я б и сам взял себе такую глазастую, да женат уже, — сально ухмыльнулся мужчина.