И волк наконец резко разжимает пальцы на горле. Делаю судорожный вдох, давлюсь им. Я не думала, что воздух такой сладкий. Что может опьянить. И тут же истошно воплю от пронзившей основание шеи боли. Его клыки. Перед глазами плывут красные пятна, левую руку парализует. Сквозь бордовую пелену, окутавшую мозг, ощущаю, как член глубоко внутри меня дергается, выталкивая горячую сперму. Как язык Джера нежно зализывает рану на плече. Как волк целует меня, тяжело дыша, крепко прижимает к себе.
Я словно отравлена. Такое ощущение, что от укуса по кровотоку разливается его яд, и кровь болезненно закипает, зудя. Нервное беспокойство охватывает меня, и в то же время я так обессилена, что, если Ансгар сейчас уберет руки с моего тела, я упаду на ковер безвольной куклой.
— Что ты сделал? — хриплю, едва шевеля непослушными губами.
— Пометил тебя, Мару, — шепчет Джэр уже спокойным человеческим голосом, — Ты же этого хотела?
— Я не знаю, — честно признаюсь.
Я правда не знаю. Пометил… Что это значит? Но спрашивать нет сил. Сквозь обволакивающую дремоту чувствую, как он подхватывает меня на руки и укладывает на кровать. Сворачиваюсь калачиком и наконец выпадаю из такой странной пугающей реальности.
21
Сквозь плотно обволакивающую дремоту я чувствую, как Джер встает, покидая меня. Вернее, просто ощущаю контраст: было так жарко от его тела, и вдруг резко холодно. Неосознанно тянусь руками за ускользающим теплом, кажущимся таким надежным.
Я так пронзительно одинока. Днем мысли занимают голову, отвлекая: простые и сложные, веселые и грустные. Разные. Но ночью…Во тьме… Я одна. Мне хочется согреться, хочется защиты, хочется, чтобы кто-то сказал, что все будет хорошо. Пусть даже это будет откровенной ложью- я поверю сейчас. Мне это нужно. И я сквозь дрёму хватаю Ансгара за руку, протестующе всхлипываю, чтобы не уходил. Не оставлял меня наедине со всем этим. Волк замирает на секунду, а потом ложится обратно, сдавливая в своих объятиях. Мне душно и неудобно. Еложу, сопя, пытаясь хоть как-то получше устроиться. Его тяжелая рука давит на грудную клетку, мешая вздохнуть. И в то же время я не помню, когда в последний раз чувствовала себя настолько уютно, как в этих медвежьих объятиях. На губах расплывается детская улыбка, пальцы впиваются в его ладонь, крепко сжимая, и я снова засыпаю, умиротворенная.
Когда я вновь открываю глаза, солнце уже нещадно лупит по занавескам, с боем прорываясь в комнату. Пытаюсь потянуться и замираю от осознания, что я до сих пор не одна, и Джер лежит за спиной, обнимая меня. Сердце заходится в рваном ритме. Воспоминания о ночи вихрем врываются в голову, перемешивая там все в дикий коктейль из смущения, растерянности и…желания. Да, вопреки всему низ живота моментально сладко ноет, а лоно ощущается болезненно пустым.