Но в то же время Аль понимала, что против этого типа у неё нет и шанса. Пока тело находится под чужим контролем, она и с места сдвинуться не может без приказа. Это злило, от беспомощности хотелось кричать, но ещё больше она жаждала наброситься на этого безжалостного гада, расцарапать ему физиономию, а потом начинить его таким количеством зловредных чар, чтобы даже знаменитая дровская маловосприимчивость к магическим воздействиям дала сбой. Уничтожить, стереть с лица земли… вот чего заслуживала эта бессердечная больная на голову скотина.
Стряхнув с Аль обрывки тонкой материи, что совсем недавно были чулками, дроу потоком магии сорвал с неё мантию и, поигрывая кинжалом, лезвие которого было окрашено красным, стал примеряться, на чём бы ещё использовать клинок. В итоге он выбрал рукав блузки – и теперь оружие скользило от разрезанной манжеты вверх по предплечью, оставляя за собой кровавую дорожку. Сейчас почему-то было больнее.
Дойдя до плеча, клинок двинулся в обратном направлении, срезая лоскут ткани и прочерчивая ещё одну налившуюся кровью ложбинку, почти параллельную первой. На этот раз скрыть страдания Альвиноре не удалось, и это только подстегнуло садиста: он стал с воодушевлением срезать с неё рукава лоскуток за лоскутком, раня кожу и «разрисовывая» руки кровоточащими полосами.
И будто этого ему было мало, он активировал какое-то заклинание – и все раны разом стали нестерпимо ныть. Видя, сколько муки это причиняет жертве, дроу усилил воздействие, и теперь порезы охватил жар, будто туда кипяток заливали. Слёзы у Альвиноры катились ручьями.
«Светлейший, как же больно!»
– О, тебе такое не нравится? Значит, повторим, – улыбнулся мучитель и вновь активировал заклинание.
Альвинора была готова завыть от боли, она пыталась дотянуться до внутреннего резерва, сбросить чужой контроль над собственным телом, но ничего не получалось. Так и оставаясь безвольной куклой, просто корчилась на постаменте, мечтая потерять сознание и не чувствовать всего этого. Но нет, нельзя сдаваться, нельзя показывать, что садюга одержал верх!
«Алька, держись! Лэнд смог, и ты сможешь! Не дай себя сломать, не позволь растоптать!»
Кажется, дроу вошёл в раж. Он посылал всё новые и новые волны «огня» в её раны, потом немного ослаблял чары, но затем вновь поддавал «жару», и от этого контраста и временных расслаблений боль ощущалась ещё острее.
– Жаль, что я тебя не для себя принёс… – протянул одноглазый. – Иначе бы так не щадил.
«А для кого тогда?»
Это был первый вопрос, который возник в затуманенном мозгу Аль. Ну а второй… Если весь этот кошмар называется «щадить», то что тогда для него будет «мукой»?