— В конце осени.
— Выходит, мне недолго оставалось, — как-то отстраненно заметила я. — Так ты меня спас, да, Рэмиан?
Подступающая истерика давала о себе знать. Нортон никак не реагировал на мой издевательский вопрос. Лия, ты же леди, мать вашу, возьми себя в руки!
— И что дальше?
— В каком смысле? — растерялся Нортон.
— Что будет с ними? — назвать по имени недавно самых близких было тяжело.
— Будет следствие в столице. Их отвезут туда. Если суд посчитает их виновными — казнь.
— Девочки совсем юные. Неужели и они причастны? — нет, не могу, не могу в это верить.
— Ты знала, что старшенькая необычайно талантлива в теоретической магии? Расчеты делала именно она, — задумчиво протянул Нортон, лишая меня последних жалких надежд.
— Я хочу поговорить с ним, — твердо сказала я.
— Зачем?
— Вот именно: зачем? Я хочу знать.
— Хорошо, только в нашем присутствии, — согласился Рэмиан и сделал знак капитану Моргану, который тут же вышел в коридор.
Я сидела с неестественно прямой спиной и отсчитывала удары собственного сердца, пытаясь сосредоточиться именно на этом, потому что думать было страшно. Как будто это происходит не со мной, а с какой-то другой женщиной, оказавшейся в водовороте чужих страстей и пороков.
— Ты в порядке, Лия? — тревожно спросил Нортон.
— В истерику я впадать не буду, не переживай.
— Лучше бы впала, — серьезно ответил он, — ты слишком спокойна, а это хуже.
— Всему свое время, — мрачно пошутила я.
Медленно, как во сне, открылась дверь, и в кабинет вошел капитан. Следом за ним шагал с кандалами на руках и ногах Керс. В коридоре, как я успела заметить, осталось еще несколько стражников.
Два капитана встали по обе руки от меня, охраняя от возможного нападения заклятого друга. Нортон остался сидеть рядом, но поза его говорила о том, что и он готов к любой случайности. Керсу сесть никто не предложил.
— Зачем? — тихо спросила я, поймав его взгляд.
— Ты спрашиваешь — зачем? — не став отпираться, вызывающе откликнулся он. — Ты не можешь понять, да, Лия? Потому что ты ничего не знаешь о бедности, о презрении, с которым к нам относились другие! Богатенькая аристократка, решившая строить из себя благородную нищенку, ты ничего не знаешь о жизни! Я хотел власти и денег, которые никак не мог получить на этой чертовой службе в этой дыре.
Передо мной стоял незнакомый мужчина, выплевывающий абсурдные обвинения мне в лицо, с надменным видом и полубезумным взглядом, который никогда не был моим другом.
— Как ты узнал? — слишком многое мне было неясно из рассказов трех мужчин, внимательно ловящих теперь каждое слово Керса.