— Отчего же?
— Зиму я правила Дальними Землями, муж мой, вставала с рассветом, а ложилась позднее заката, сейчас мой Царь и господин вернулся с победой, и я не хочу больше править.
— Как это — ты не хочешь править? Царица не может отказаться от…
— Горотеон! У меня много дел, два тюка с шёлком дожидаются моего решения — какое платье повелю я сшить. Новые каменья ждут, когда их соберут на пояс или гребни, я хочу сменить покрывала и вплести в волосы свои жемчуг, Ианзэ ждёт, когда мы выберем с ней оттенок синего платья её, ведь по нашим законам она может снять свой траур и выбрать мужа себе… Но начать надо с платья! У жены твоей много нужд, и они важны для духа её и тела, Горотеон, и я хочу спать, — с этими словами она поцеловала смеющего сына и укрылась с головой покрывалами, а потом услышала тихие шаги, и что кто-то ложиться рядом с ней.
— Я призову тебя к себе сегодня, в твои волосы должен быть вплетён жемчуг, халат же на тебе будет алым, подобно закату солнца в жаркий день, а пока — займись телом своим и духом, жена моя, сегодня ночью, после пиршества, мне понадобится и то и другое.
Сердце Айолы было радостно, она, улыбаясь, смотрела на спящего мужа своего, на первые лучи солнца, что окрашивали стены покоев в разные цвета от витражей, на мозаику на этих стенах и отблески свечей на вышитом пологе кровати.
Прошло совсем немного времени с тех пор, как вернулся её муж, каждую ночь он призывал её к себе, и ей казалось, что ни он, ни она никогда не насытятся друг другом. Горотеон, муж её, действительно показал ей многое и многое из того, что она не знала и не ведала. Часто бывал он нежен и не спешил, но часто в нетерпении брал тело её, так и не дойдя до ложа, в столь причудливых позах, что Айоле оставалось только удивляться и отгонять злые мысли, когда и с кем именно он познал подобные премудрости?
— Айола, — Горотеон сонно посмотрел на жену.
— Я люблю тебя, — прошептала.
— Айола, я люблю тебя сильнее, чем возможно мужу любить жену свою, — он поправил волосы, упавшие на лицо Царицы.
— Спасибо, что разрешил Зофии приехать сюда.
— Это радует сердце твоё?
— Не только моё, — Айола улыбнулась.
— Эирин, что помимо воли стала символом мира для воинов Дальних Земель, вольготно здесь?
— Ей сложно привыкнуть. Живя, как родственница Царской семьи, она лишена многих радостей, к которым привыкла, но она обучается грамоте и делает большие успехи в этом. Так же ей позволено гулять и играть с детьми всадников твоих… Возможно, когда она станет старше, мне придётся напомнить ей о законах Главной Богини, но пока она ребёнок, и находит радости в играх и проделках, сколь бы часто не ругала её Зофия.