— Это две просьбы, Царица, но я выполню их, — и он снова протянул ей снадобье. — Вам следует встать на колени, Царица, и принять его.
Айола посмотрела в непроницаемое лицо своего Царя и господина и увидела в глазах его жестокость и смерть, оно было безучастно и серо, как камень, он был подобен злому духу, обратившемуся в камень.
— Нет, — громко сказала младшая дочь Короля, она не чувствовала на щеках своих слез и стояла твёрдо, руки её не тряслись и ноги не подгибались. — Нет! — она толкнула старуху ногой и потребовала, чтобы та переводила для всадников. — Никогда Истинная Королева не преклонит коленей пред мужем своим, никогда не преклонит коленей своих пред варваром, поклоняющимся Богине, несущей смерть, и никогда не станет облегчать участь свою и примет всё, что уготовили ей Боги, как и подобает Истинной Королеве — стоя! Я Истинная Королева, я не стану склонять перед тобой, Царь Дальних Земель и муж мой, ни головы, ни коленей. Да будет так, — этими словами она подала знак уже немолодому всаднику, чтобы он приступал к своим обязанностям.
— Айола, — она слышала голос Горотеона, который, встав на свои колени, был на одном уровне с её глазами, ставшими фиолетовыми, как никогда. Она видела глаза, так похожие на камень, с которым она играла в детстве, с причудливым названием «дымчатый кварц».
— Айола, возьми это, — она почувствовала деревянную палочку у себя во рту, хотела её выплюнуть, но руки Царя держали крепко, как её лицо, так и тело, он прижал к себе Царицу, и последнее, что она помнила — это блеск перстня на пальце Царя и пронизывающую тело боль.
Ей снился тёплый ветер, простор льняных полей в цвету, звон колокольчиков, переливистый, мелодичный, порой сбивчивый, что разносился по покоям и рвался наружу.
Иногда приходя в себя, лёжа на животе, Айола открывала тяжёлые глаза и видела свои покои, казавшиеся сном из-за перезвона колокольчиков. Разговоры рабынь были тихими, и младшая дочь Короля мало что понимала. Её тело обмывали мягкими губками, иногда приходил старший евнух и относил её в воду, которая добавляла ей боли, но мягкие ладони рабыни, втирающие что-то в спину Айолы, тут же приносили облегчение. Иногда, когда Айола понимала, кто она и где, её кормили, и бывали дни, когда пища оставалась в ней. Но более всего её удивляли колокольчики, которые были развешаны по всей опочивальне Царицы, и маленькая рабыня иногда дёргает за верёвочку, и тогда переливчатый звон нёсся по покоям и дарил Айоле сладкие сны и веру в то, что ни злые духи, ни дурной глаз не повредят принцессе Линариума, чьи волосы подобны льну, глаза же в цвет цветов льна со странным фиолетовым отливом, только у истинной Королевы могли быть такие глаза.