Огоньки трепыхнулись в очередной раз и угасли, хотя ветер был не причем. Для того, что происходило дальше, свет был только помехой. Я почувствовала, как властные ладони обхватывают мои плечи и талию, а после притягивают к крепкой груди. Успела удивиться, что губы Рина, скользящие вверх по шее, остаются горячими даже в таком холоде. Но затем все ощущения сосредоточились на обжигающем и требовательном поцелуе.
Такой напор вынудил меня вцепиться пальцами в ворот мужской рубахи и буквально повиснуть на сильных руках, дабы не улететь в лаву. Вспомнилось, что меня и раньше целовали, но те смущенно подаренные ласки не имели ничего общего с жадным и уверенным поцелуем императора. Страсть оказалась пронзительно приятной и заставила меня робко отвечать, пробуя ее на вкус.
Забылись холод, ветер и любопытные стражники на воротах. Я блаженно прикрыла глаза и затаила дыхание. По всему телу разлилось будоражащее тепло, чтобы затем свернуться тугим сгустком где-то в животе. Но сердце, что прежде всегда отзывалось тревожным перестуком на каждое прикосновение Рина, на сей раз осталось безучастным. Как так?
Поцелуй оборвался столь же внезапно, как и начался. Рингард запрокинул лицо к небу, глубоко вздохнул и осторожно отодвинул меня от края моста. Мои руки соскользнули с мужской груди, и я отступила, радуясь вернувшейся возможности дышать.
Один за другим вновь зажглись огоньки, и мне пришлось опустить голову, чтобы не были видны пылающие щеки. Правая ладонь уже привычно оказалась в плену теплых пальцев, и император повел меня назад к замку. Я испытала благодарность к шумному ветру и скрипучим воротам за то, что хоть на время избавили меня от нужды что-либо говорить.
Рингард тоже не спешил со мной объясняться, даже когда мы очутились на казавшемся теперь уютным заднем дворе. Открывая тяжелую дверь в замок, он отпустил мою руку, а уже по коридорам просто шел впереди, указывая путь. Вдруг поняла, что меня порядком утомила его манера ходить так, чтобы я постоянно бежала хвостиком. Думая об этом, я тихо закипала от злости и не заметила, как мы оказались на кухне. Тут-то император, наконец, соизволил обернуться ко мне:
— Нужно выпить чего-нибудь горячего, чтобы согреться, — заявил он и поинтересовался с усмешкой: — А ты сильно хмелеешь?
Я оценила близость своего знакомства с крепкими напитками и честно призналась:
— Не знаю, раньше не доводилось.
— Исправим, — шутливо пригрозил Рингард.
Мне он предложил расположиться на лавке за одним из столов, а сам исчез в подполе, откуда вынырнул с большой бутылью наперевес. К моему удивлению, искать бокалы для содержимого император не стал, а вместо этого вылил добрую его половину в казанок, под которым зажег огонь. Далее в густое кроваво-красное вино отправились какие-то сушеные травы и ягоды, ложка меда, а после недолгих раздумий — еще и часть уцелевшего мандарина. Помешивая свое варево, мужчина с сомнением покосился на меня и влил в казанок отвар из сухофруктов, что нашелся в кувшине на столе.