Пришлось рассказывать обо всем, что удалось Видане углядеть. Оказалось, что гордиться родителями, пусть я их и не знала совсем, очень радостно.
— Что ты раньше мне не говорила? — спросила рыжуха, поохав над моей историей.
Я замялась, но сказала правду:
— Ты вон как знать недолюбливаешь, а я, выходит, одна из них.
Гретта засмеялась:
— Вот глупая! — обзывалась она почему-то совсем не обидно. — Ты ж настоящая магичка, а не ведунья из болотной пустоши. Такие, как мы, у простых смертных не рождаются. Мой папанька тоже не абы кто, только никакой силой меня не заставишь на него походить…
Раздался непривычно деликатный стук в дверь. Соседка со страдальческим стоном оторвала голову от подушки и села на кровати. Я же вскипела от гнева и пошла открывать, намереваясь отвинтить императору его… корону.
Боюсь представить, что подумала Вильгельмина, когда я распахнула дверь с самым злостным выражением на лице. Ее телохранитель Гэб даже вперед высунулся, явно стремясь заслонить подзащитную от невесть чего взбесившейся девицы. Я смутилась и промямлила что-то приветственное. Вильма попыталась заглянуть за мое плечо и деловито осведомилась:
— Мы можем с Греттой поговорить?
На мой вопросительный взгляд соседка неопределенно дернула плечами, потому я посторонилась, пропуская незваных гостей. Леди Нэствел, едва перешагнув порог, перешла к делу:
— Нисс собрался в межмирье пойти, — сообщила она, — в одиночку.
Рыжуха, мигом осмыслив сказанное, задохнулась от негодования.
— Меня, значит, он провести не может, зато сам улепетнуть вздумал, — возмутилась она, вскакивая с кровати, но затем снова тяжело на нее опустилась и мрачно подытожила: — Пускай проваливает.
— Дура девка! — подал скрипучий голос Гэб.
— Эй, слова подбирай! — взвилась Гретта.
— О леди так отзываться не положено, — нравоучительно обратилась охраннику Вильгельмина и задумчиво добавила: — По крайней мере, в ее присутствии.
Мужчина стушевался, пробормотал извинения и принялся объяснять:
— Он же ж тебе путь искать удумал, — осуждающе так проговорил, — но пропадет там сам, зуб даю!
— Решил, что больше ему тебе предложить нечего, — продолжила Вильма, — а нас и слушать не стал. Провизию собирает, у меня камни с запасенными огоньками выманивал… В полночь выдвигается.
К моему сердечку подобрался мерзкий холодок страха. Что ж это приятель сгубиться готов, лишь бы зазнобы своей желание исполнить? Я уставилась на Гретту: неужели ей все равно? Не похоже: подруга кусала губу, а ее взгляд метался от одного лица к другому.
— Меня, думаете, послушает? — затравлено вопрошала она. — Он, может, вообще говорить со мной не станет, раз даже попрощаться не пришел.