Почему-то подумалось, что меня ведь могли назвать, скажем, Пандорой или Дионисией, но обозвали Варварой, то есть чужестранкой. Наверное, чтобы всю жизнь мне напоминать, что я здесь чужачка «без роду и племени».
Разве повинна я в том, что меня на этот остров море принесло? Я тогда не то, что говорить, ходить-то толком не умела. Судачили, что в страшной буре затонуло большое торговое судно, да только я одна и выжила.
Ворчливая Агафья меня тогда к себе взяла. Ей-то что? Когда своих детей шестеро и еще трое приемышей, то девчушкой больше, али меньше, — не все ли равно? А вот пара рук в большом хозяйстве лишней не бывает.
Вообще-то, неплохая она, благодетельница моя. Просто доброй быть разучилась, ибо каждый день забот полон рот. Прикрикнуть могла, пальцем пригрозить, но никогда всерьез не порола, следила всегда, чтобы я сытая да мытая была. Наставляла, чтобы прилежно училась и с дурными людьми не водилась. Вот только дочкой меня никогда не звала, сказок не рассказывала, спать не укладывала. И детки ее не забывали мне напоминать, что не сестра я им, а так — подкидыш.
* * *
Может, долго бы я еще сидела, обняв колени, и горевала над судьбой своей сиротинской, если б не увидела в буйном море одинокую белую лодочку. Суденышко несло волной прямо к скалам, хоть находившийся в нем человек пытался грести в противоположном направлении. Ой, — почуяло сердце, — быть беде!
Понимая, что помощи ждать больше неоткуда, я вскочила на ноги и помчалась по узкой тропинке вниз со скалы, задрав платье и сбивая пальцы на ногах о мелкие камушки. На какое-то время я потеряла лодку из виду, а когда выскочила на усыпанный галькой пляж, волны уже швыряли на скалы обломки окрашенных в белый досок. Мужчину, что управлял злосчастным судном, видно не было.
Я зашла в воду по щиколотки, замочив сандалии и подол платья. Присела, провела ладонью подле себя, словно поглаживая волны, и воззвала к морю. Оно с готовностью отозвалось на мой немой призыв, вздыбилось, забурлило и бросило к моим ногам захлебывающегося мужчину, чтобы затем спокойно откатиться.
Человек, откашливаясь и отфыркиваясь, силился подняться. Я попыталась его поддержать, но не слишком преуспела — мужчина оказался настоящим великаном. Он был на голову меня выше, хоть я сама считалась долговязой по меркам островных жителей. При этом плечи его были такие широкие, что сразу две девицы моей комплекции могли запросто скрыться за спиной этого великана.
Отойдя от воды, мужчина уселся прямо на гальку и принялся отжимать свои длинные почти полностью седые волосы, убранные в хвост. Не знаю, чем это ему помогло, ведь он весь промок до нитки, и отжать стоило еще и всю одежду. Благо, он не стал при мне раздеваться, а лишь весело посмотрел снизу вверх.