— Да, можно и так сказать, — согласился Рингард, немного удивившись моему изречению. — Теперь понимаешь, почему мне нечего предъявить советнику? А если я стану карать известных государственных деятелей бездоказательно и по собственной прихоти, мое правление закончится, едва начавшись.
Я понимала. Но это ничуть не умаляло обиды за то, что мой так называемый жених собирается все простить этому знатному подлецу.
— Только не смотри на меня, как на предателя! — взмолился император. — Я сделал все возможное, чтобы Нэствел не смог больше вредить тебе и другим девушкам. Нанял для вашей охраны настоящих чародеев, коим безразличны любые посулы лорда. В конце концов, его единственная дочь практически стала моей заложницей — молодцы Мариаса круглосуточно ее сторожат.
Так вот зачем нам контрабандисты в качестве телохранителей — чтобы отбиваться от колдовства советника! Да только от умения магичить эти молодчики не становятся честнее. Возможно, как раз наоборот.
— Может, ты напрасно доверяешь этим ребятам и их предводителю? — осторожно предупредила я. — Они кажутся мне ненадежными союзниками…
Вместо того чтобы проникнуться серьезностью сказанного, Рин вдруг радостно улыбнулся.
— Приятно, что ты заботишься о моих интересах, но тебе не стоит переживать по этому поводу, — заверил он.
Я залилась краской. Подумалось, что собеседник расценит это, как смущение, но на самом деле мне было стыдно. Рингард без сомнения доверял мне свои заветные тайны, а я скрывала даже то, что непосредственно его касалось.
Как же хотелось ему рассказать о происках Мариаса! Но что тогда стало бы с Греттой? И Ниссом? Ведь он ничего плохого не сделал, а точно попадет под раздачу. Да и мне рассчитывать на милосердие повелителя Империи не приходилось. Я сама по уши увязла в нечистых делишках! А сдам кого-то — в отместку могут рассказать про Кэма, ради которого я так старательно лгала императору. Угораздило же меня превратиться из тихой островитянки, пусть и немного чудной, в межмирскую преступницу и придворную интриганку!
— Уже пора идти! — спохватилась я. — Графиня расстроится, если я опоздаю на урок.
Мне и правда было жаль печалить эту милую женщину, которая так терпеливо обучала чужачек местным приличиям.
— Этого не случится, — уверенно заявил Рин.
— Видимо, ты плохо знаешь нашу наставницу, — усмехнулась я в ответ.
— Дело не в том, — мужчина оставался предельно серьезным. — Графиня отстранена от преподавания.
— Почему? — растерянно спросила я.
Неужто иномирянок сочли достаточно воспитанными по здешним представлениям? Очень сомнительно.