А ведь еще недавно Ана ничего не боялась. Она была уверена в поддержке и помощи Ларса, в его способности решить любую проблему и защитить ее!
Теперь это уютное доверие треснуло, как зеркало.
По его вине.
По ее вине.
Повернуть бы время вспять, чтобы все стало по-прежнему… Но это невозможно, а поскольку Ана не привыкла долго ныть или расстраиваться, желание проследить за жрецом привело ее в чувство. Она быстро оделась и выскользнула на балкон. Истинный наверняка отправился к старейшине Совета, значит, в личный кабинет Рама рядом с библиотекой в другой части здания.
Времени хватит.
Кроме нескольких избранных по происхождению или положению людей, во дворце запрещалось скользить, разве только как Гая, чтобы не нарушать тишину звуками шагов. Для сдерживания одаренных пользовались камнями. Особую смесь из розового кварца, сугилита и еще какого-то секретного элемента добавляли в виде перетертого порошка в светильники. Неважно. Ану они не останавливали. Но она не спешила делиться этой информацией.
Девушка пролетела вдоль балкона, по выступу стены забралась на многоуровневую крышу и через несколько мгновений застыла на карнизе недалеко от окна нужной ей комнаты. Легкий ветер нес долгожданную прохладу, плотно прикрытые в течение дня жалюзи были уже открыты.
Пришлось прилипнуть всем телом к шершавой стене и немного развернуть босые ноги, чтобы пальцы не висели над пропастью. Кабинет Рама находился на внешней стороне дворцового комплекса, возвышавшейся над пересохшей рекой. Восходящая Первая луна резала темноту под ногами, заливая светом мертвое русло, делая его похожим на шрам, сочащийся молочного цвета кровью.
— Я думал, что во дворце нельзя скользить… — тихий голос над ухом заставил дернуться, но не настолько, чтобы потерять равновесие. Для этого у Аны была слишком хорошая реакция. Все равно ощущение придержавшей ее руки было приятно. Рядом с ней на карнизе, распластавшись по стене, застыл Ларс.
— Я думала, что вы у жрецов, откупаетесь от бури.
— Уже вернулись. И что тебе нужно здесь в такое время?
— Подслушивать, конечно же. А тебе?
— Найти тебя, прежде чем ты наделаешь глупостей. Ну а если я оказался здесь, то тоже послушаю, — Ларс улыбнулся.
Его строгое, немного хищное лицо при свете луны казалось высеченным из мрамора. Черты заострились, стали еще более выразительными. Сверкали, приковывая взгляд, белые волосы, разрезанные пополам черным локоном. Блестели глаза. Ларс почти никогда не улыбался, только Ане, и в такие минуты становился очень красивым и родным. Даже сейчас, после их размолвки, Ана не могла не любоваться мужчиной. Да и как иначе, если он всегда был самым важным человеком в ее жизни?