Заговоры на тормозах не спускаются. В смысле, что без воздаяния они оставаться не должны. Попытка мятежа — не пьяная бравада за ужином. Дядя Володя сейчас для Вас не милый родственник, брат отца и вождь Священной дружины. И даже не недруг уже. Он для Вас — государственный преступник. Иного определения для него после случившегося нет. Вы и так слишком затянули с экзекуцией, Ваше величество.
— Господи, как же я этого не хочу. Неужели нет иного, более щадящего выхода?
— Нет, — жестко отрезал Балк, — И Вы сами это прекрасно понимаете.
Кстати, на таком примере хорошо видно, что с прямым начальствованием великих князей над крупными объединениями вооруженных сил нужно срочно заканчивать. Одно дело безответственное «шефство» генерал-инспектора, хотя и тут есть вопросы по заказам иностранных вооружений, но совсем другое, — командование. Причем, к Гвардии, флоту и кавалерии это относится в первую очередь.
— Я понимаю. С Николаем Николаевичем придется что-то придумывать, несмотря на его недавние заслуги в Финляндии. Но, давайте с Алексеем Александровичем, Михаилом Николаевичем и Сергеем Михайловичем пока повременим. Я просто не могу их внезапно и немотивированно обидеть. Тем более, что и наш флот, и артиллерия, в минувшей войне показали себя с самой лучшей стороны…
— Только не благодаря, а вопреки их августейшим шефам «с французским уклоном», Ваше величество. Вам ли этого не знать?
— Будьте же милосердны, Василий Александрович! — натурально взмолился Николай, — Ну, не могу я рассоритья со всей родней в одночасье! Что будет, если все они отправятся за Сергеем Александровичем? Я же просто не вынесу такого афронта и скандала.
— А Вам не кажется, что в сложившихся обстоятельствах Сергей Александрович как раз-таки поступил честнее всех?..
«Эх, хорошо зашло! Похоже, у Ники конкретная ломка. Его уютный мирок, словно крепостными валами защищенный от страхов внешнего мира монолитной твердью Семьи, с хрустальным звоном битой стеклотары только что разлетелся вдребезги. До Величества наконец дошло, что „Моя Честь зовется Верность“ — не девиз подавляющего большинства его родственничков.
Никому не пожелаю оказаться на месте короля, внезапно удостоверившегося в том, что он голый…»
* * *
Лишь в три часа пополуночи, проводив всех гостей и терпеливо дождавшись, когда заснет перенервничавшая из-за бурных событий минувшего дня супруга, Николай смог остаться наедине с собой и своими мыслями.
На виски немилосердно давило. Поэтому он неторопливо, стараясь не шуметь, чтобы не дай Бог, не побеспокоить кого-нибудь из домашних, оделся и прошел в свой кабинет. Там, в черном, лакированном шкафчике в углу, на такой случай хранилась еще со времен Александра III, периодически обновляемая настойка на травах и сосновых шишках.