Говорили долго. В конце мне даже пришлось потребовать отставки. В третий раз за время его царствования. Первый раз я вынужден был так поступить после Ходынского несчастья. Второй… нет, это слишком личное, пожалуй. Извини. Ну, а последнее мое требование, четвертое, он удовлетворил, наконец. Об этом ты знаешь…
Однако, Николай Александрович остался непреклонен. Он не хотел ничего слышать о твоем возвращении на службу, пусть даже в Москву. В то время фон Плеве имел на него слишком явное влияние. Кроме того, когда запахло жареным, Мещерский с Витте от тебя открестились. И представили дело так, будто история с подложными письмами — целиком и полностью твоя, «известного провокатора», инициатива. Лишний раз бередить тебе раны, я счел бестактным. Так что прости, Сергей Васильевич, тогда я сделал все что мог…
— И Михаил Александрович был при той Вашей беседе с Императором? — внезапно встрепенулся Зубатов.
— Подозреваешь меня в даче ложных показаний?
— Но тогда получается интересный пасьянс! Ведь, как мне пояснил сам Государь, он принял окончательное решение по моей скромной персоне, благодаря настойчивости именно Михаила Александровича, которого лично я никогда близко и не знавал. Значит…
Ваше высочество, я должен тотчас просить у Вас прощения!
— Господь с тобою, Сергей Васильевич! Сиди, сиди…
И о чем это ты, мой дорогой? Какие еще извинения? Мне ли не представлять, как ты натерпелся и сколько вынес. А не просить и не молиться за тебя, у меня просто не было морального права.
— Но я ведь в Вас не поверил…
— И правильно сделал. Я не смог тогда ничего сделать для тебя, — грустно улыбнулся Великий князь, — И никто, пожалуй, не смог бы. Но это не меняет сути. А вот то, что Миша умудрился повернуть время вспять, убедив-таки брата в необходимости решить твой вопрос, да еще так красиво!.. Причем, не ставя меня в известность…
Это, мой дорогой, новость, — так уж новость. Оказывается, нашему милому Мишкину там, — на войне, на краю света, — времени и на государственные рассуждения хватало. Да, удивил ты меня, любезный Сергей Васильевич. По таким фактам судя, завтра в столицу Российской империи прибудет вовсе не тот молодой человек, что покидал ее год назад. Нет, то, что он возмужал, стал бравым боевым офицером, это было ясно из его писем. Но ты только подумай: как там, в окопах, он исхитрился приложить руку к созданию Секретного приказа и понять, что лучше твоей кандидатуры на такое ответственное дело просто не сыскать!?
Теперь, пожалуй, я начинаю догадываться, почему в этот раз Николай не смутился возложить на Мишу бремя регентских обязанностей. А я то, наивный, сижу тут и жду, что он обязательно ко мне за советами примчится.