— У вашего самопровозгласившегося короля есть минута, чтобы предстать предо мной.
Спокойный, лишенный каких-либо эмоций голос разнёсся по площади, поселяя в собравшихся почти животный ужас.
Всю следующую минуту, пока явившийся в рушившийся город призрак смерти терпеливо ждал, площадь заполоняли многочисленные военные. Их собралось больше сотни, почти две, на что девушка в тумане лишь едва заметно улыбнулась.
— Знаешь, — сказала она едва слышно, почти не шевеля губами, — мне всё равно жутко.
— Успокойся, — усмехнулся туман так, чтобы услышала только лишь она, — этих мерзавцев сначала нужно было пытать не меньше месяца, чтобы они гнили заживо и молили о смерти. Мы подарили им лёгкую смерть, что меня бесконечно разочаровывает. К тому же, убиваешь их не ты, так что лично тебе совершенно не о чем переживать.
Девушка хотела было что-то ответить, но не успела.
Количество воинов вокруг резко увеличилось, и среди прибывших заметно выделялся немолодой мужчина с проседью в темных волосах. На его суровом лице красовался глубокий шрам, пересекающий всю правую щеку, рука привычно уверенно сжимала рукоять обнажённого меча, за спиной развивался длинный белоснежный плащ.
Он шёл уверенно, как ходят все истинные победители, и ничто, совершенно ничто не могло подкосить его уверенности.
— Что ты такое? — громко и требовательно бросил он девушке в тумане.
— Твоя смерть, Дорис Алвер четвёртый, сын Норэна Алвера пятого, урождённый леди Эллис Боргэ-Алвер, — её голос звучал неторопливо, чуть певуче, звоном разносясь по площади, острыми осколками оседая в сознании воинов.
Самопровозгласившемуся королю понадобилось несколько томительных мгновений, чтобы осознать сказанное. Но затем, побагровев от ярости, он прошипел:
— Я — король!
— Ты — глупец, — оборвал звонкий голос начинавшуюся тираду, вынудив лорда захрипеть от гнева, — глупец, за одну лишь ночь подорвавший экономику целого государства, сокративший численность населения практически на треть, лишивший Пороту надежды дожить до весны и посадить новый урожай. Ты — редкостный глупец. Я не потерплю такого короля.
Будто издеваясь, она дала ему ещё три секунды на то, чтобы осознать произнесённое. И лишь затем послышался страшный, пробивающий до костей хрип. Рука, до этого сжимающая рукоять меча, дрогнула. Через миг выпавшее оружие огласило звоном напряжённое пространство. Бывший король дёрнулся всем телом, пошатнулся и начал заваливаться. Рука дёрнулась и сжала горло, но это не могло помочь ему. Здесь все это понимали.
И в полнейшем молчании, сцепив зубы от бессилия, наблюдали за тем, как стремительно обрывается жизнь их предводителя. И также молча они простояли почти полминуты, не в силах оторвать взгляда от посиневшего тела и боясь посмотреть на ту, что убила его легко и просто, без каких-либо видимых усилий.