Разговоры лишь портили все веселье. Черт, Эйнштейн даже дал ей простыню, когда Бонни начала раздеваться, но его красные щеки — неожиданно для киборга — подсказывали, что он заметил ее достоинства. Бонни не могла объяснить, почему ей хотелось, чтобы он увидел в ней нечто большее, чем простого испытуемого. Возможно, она просто расценивала его поведение как брошенный вызов. Тем более Бонни четко осознавала, что он хотел ее, но боролся с желанием. А может, всему виной были гормоны. В конце концов, когда она в последний раз занималась сексом или даже просто испытывала желание, если уж на то пошло? Забавно, что парень, который запустил ее мотор, — и речь не только о механическом — был единственным, кто не воспринимал ее сексуальные намеки, которые она постоянно бросала ему в лицо. Видимо, Бонни нужно было стараться усерднее. Но если серьезно, то как Эйнштейн мог не замечать ее интерес? Пульс участился, температура поднялась, соски затвердели — все физические признаки налицо. Но, видимо, Эйнштейн их игнорировал.
Несмотря на жалобы об отсутствие сексуальных действий, Бонни не могла забыть первоначальную причину осмотра. Неужели генерал поместил в ее тело неприятный сюрприз? Была ли Бонни ходячей бомбой замедленного действия? Невольным шпионом? Ей нужно было выяснить это до встречи с сестрой. Осознание, что Хлоя была жива и любима, принесло огромное облегчение. Несмотря на то, что она облажалась, Хлоя нашла свое счастье, поэтому Бонни не хотела все испортить. Именно по этой причине, игнорируя свое желание превратить осмотр в нечто более плотское, Бонни сдержалась и позволила Эйнштейну делать свою работу. Как только они выяснят, что она не взорвется и не приведет военных к сестре, у Бонни еще будет достаточно времени, чтобы соблазнить чокнутого ученого.
Лежа на его столе и слегка расставив ноги, Бонни позволяла Эйнштейну выполнять различные сканирования, хоть все происходило довольно скучно и в полном молчании, так как понимала, что вибрация ее голоса могла нарушить работу некоторых более чувствительных приборов. Когда он, наконец, добрался до практической части, то начал лепетать:
— Извини, если мои пальцы холодные.
Бонни не сумела сдержать поддразнивания:
— Я знаю, как их разогреть.
— Я подержу пальцы в теплой воде.
— Это совсем не то, о чем я думала. У меня более чем достаточно тепла, и я не против поделиться им, — ответила она, подмигнув.
— У тебя не работает температурный контроль? — спросил Эйнштейн с серьезным видом. — У меня тоже его нет, военные не считали необходимым устанавливать подобную технологию в кого-то с моими навыками, но я исправлял неполадки у некоторых единиц.