— Бедная девочка!
— Дороти, — напряженно спросил я, — одеяла… Ты действительно просила их принести?
— Да, я говорила Зои, — непонимающе отозвалась та.
— Кто-то мог тебя слышать?
— Да, я как раз раскладывала пирожки по тарелкам твоих парней.
Я поблагодарил ее и отправился к Зои. Та обнаружилась в компании трех оборотней, что пожирали ее глазами. О да, подруга любила мужское внимание. Только вряд ли бы она хотела, чтобы все закончилось как у Анны.
Стиснув зубы, я сказал:
— Надо поговорить.
Зои тут же распрощалась с мужчинами, проводившими ее сальными взглядами, и, едва выйдя в коридор, прильнула к моей груди. Я аккуратно отодвинул ее. Во мне снова поднялась злость, а собственная беспомощность убивала. Там, наверху, Анна. И только Прародитель знает, в каком она состоянии.
— Это ты послала Анну за одеялами? — процедил я.
— Да, а что? — Зои улыбнулась и, вскинув руки, принялась поправлять прическу, словно нарочно демонстрируя обтянутую платьем грудь. — Она, кстати, куда-то пропала.
— Еще бы! Ведь это ты натравила на нее Рича? Знала, что он ни одной юбки не пропускает?
Зои безразлично пожала плечами, однако я уловил вспыхнувшее в ее глазах раздражение.
— Кажется, я проболталась. Он так хотел узнать, кто она такая… Прости. А что случилось?
— Он пытался изнасиловать ее.
Брови Зои взлетели вверх:
— Изнасиловать? Разве это не ее работа? Она же шлюха, могла бы и ублажить его.
Я со свистом выдохнул, вновь сжав руки в кулаки. Одна мысль о том, что Анна переспала бы с оборотнем, заставила меня вскипеть. Пусть она шлюха… Сейчас она у меня в услужении, и я не позволю, чтобы ее кто-то хоть пальцем тронул.
Зои искренне недоумевала, а я впервые за восемнадцать лет дружбы почувствовал, что не знаю женщину, стоящую передо мной. Она так просто рассуждала об этом… Еще несколько дней назад я, возможно, поддержал бы ее, но сейчас перед глазами вновь возникло побледневшее лицо Анны.
— Если хочешь оставаться в этом доме, то, пожалуйста, оставь в покое Анну. Ты поняла?
— Ты променяешь меня на нее, Джек? — Зои вскинула подбородок. — Она строит из себя саму невинность, но она всего лишь грязная подстилка. Кто знает, сколько мужчин она обслужила?
— Просто исполни мою просьбу, — отрезал я, морщась.
Слова Зои причиняли самую настоящую боль.