Незнакомый вампир за воротами что-то сказал в рацию и створки начали открываться. У меня противно сосало под ложечкой. Было странно, что теперь здесь живет мой муж. Бывший муж.
В последний раз я видела Эмиля два месяца назад: он был почти полностью покрыт кровью и таскал за ногу труп бывшего хозяина города. Это меня изменило. Я не знала чего ждать от встречи и нервничала.
Он стоял на крыльце. Фары на мгновение выхватили его из полутьмы и я медленно проехала мимо, подыскивая где припарковаться. Я, если честно, вздрогнула. Как говорится, с глаз долой — из сердца вон, но меня пробрало, как только я его увидела.
Может, развернуться и свалить поскорее? Усилием воли я обуздала панику, вспомнив, что у меня при себе пистолет и вообще… Я ведь охотница на вампиров. Я могу за себя постоять. Мне нечего бояться. Прежде чем выйти из машины, я расстегнула пальто и нащупала подмышкой рукоятку пистолета. Хорошо.
Я пошла к крыльцу, не спуская с Эмиля глаз. Это напомнило мне случай, когда в подворотне я столкнулась с бродячей овчаркой, которая в упор смотрела на меня, насторожив уши. Тогда я обошла ее полукругом, точно так же наблюдая за ней.
Эмиль был одет в серую парку поверх делового костюма — выглядел он респектабельно. Если он напился крови, парка ему не нужна, но когда на улице минус двадцать трудно не выделяться в толпе без верхней одежды. Вампиры, как и все хищники, не любят привлекать внимание.
Он окинул меня профессиональным взглядом убийцы, словно мысленно обыскивал в поисках оружия, но ничего не сказал.
Я первая не выдержала и нарушила молчание:
— Привет, Эмиль.
Он только кивнул и пошел к дверям. Мне не осталось ничего другого, как пойти следом.
Маленькая комната на втором этаже, в которой я никогда не бывала прежде, напомнила дешевый офис. Я даже заподозрила в ней помещение для персонала — комнату охраны, например.
Жалюзи на окнах, серо-голубоватые тона обстановки, в конце комнаты письменный стол. Он занял место за столом и предложил:
— Садись.
Я устроилась напротив с интересом рассматривая бывшего мужа. Он не изменился. Совсем. Даже выражение лица было прежним: жестким и усталым. А я думала, мой уход должен его смягчить. Ну-ну.
— Что случилось? Зачем ты звонил?
— Хотел поговорить, — у него дернулась щека.
Нервный тик? У Эмиля? Обычно он контролирует себя лучше. Даже если все летит к черту — он держит лицо и уважает тех, кто умеет это делать. Поэтому я в число уважаемых им людей не входила.
Эмиль гордился умением скрывать чувства, но я все равно научилась их видеть — он нервничал. Мне пришло в голову, что он может бояться меня так же, как и я его.