— Люди тоже меня не особо любят Издержки профессии, — ровным голосом ответил некромант
— Да неужели? А по мне — характера! Вы всегда таким были?
— Каким?
— Бесчувственным сухарем! — выпалила я. — Люди не любят Вас, потому что ничего хорошего при общении с Вами не чувствуют!
— О, — некромант открыл глаза и неуловимым движением оказался стоящим на полу на коленях, облокотившись на бортик ванной. — Вам удалось меня удивить, Эванжелина, даже задеть. Теперь мне невероятно хочется доказать Вам обратное — как я умею чувствовать. И заставить чувствовать Вас. Преимущественно хорошее.
Темные глаза смотрят прямо мне в лицо, и мне кажется, что я физически ощущаю его взгляд. Чувствую, как он проходится вдоль моей щеки, касается губ, неспешно обводит их, слегка задержавшись внизу моего рта. Опускается вниз, скользит по шее, проходится по плечам и ключицам, устремляется к груди…
— Прекратите! — не выдержала я. Если б у меня была какая-то одежда, я бы сейчас судорожно прикрывалась ей, но в моем распоряжении была лишь мыльная пена.
— Прекратить что? Я даже и не начинал.
— Прекратите смотреть так!
— По-другому не получается, — хрипло сказал Ник. Равнодушие и усмешка ушли из его лица и голоса. Глаза будто стали еще чернее. Я вжалась в ванну, понимая, что ситуация как- то резко выходит из-под контроля. Ник заметил мое судорожное движение и сжал челюсти так, что на щеках заходили желваки. Резко поднялся, отвернулся. Я видела, как неровно движутся мышцы на спине, подчеркивая прерывистое дыхание. С минуту мы молчали.
Потом некромант рванул мое полотенце так, что крючок, на котором оно висело, вылетел из стены и с жалобным звоном упал на пол. Ник, не поворачиваясь, метко швырнул полотенце через плечо прямо мне в руки. Ну и в воду, конечно, тоже, но мне было на это плевать.
— Выметайся, — рявкнул некромант. — Живо!
Дважды повторять мне было не нужно.
Ник
После ухода, вернее сказать, бегства, Эванжелины, Ник глухо застонал и со всей силы ударил в стену. Та была хорошо зачарована, в том числе и от истеричных некромантов, так что хоть и отозвалась недовольным гулом, но устояла. Дейл вновь опустился на пол и прислонился спиной к ванне. Расслабился, нечего сказать. Обделенный вниманием и горячей ванной шрам обиженно заныл, напоминая о своем существовании.
Тьма злилась. Свивалась внутри в плотные темные жгуты, обжигала яростью и жаждой. Требовала пойти за Эванжелиной и подтвердить то, что он и так чувствовал с первой секунды их встречи и во что отчаянно не хотел верить. Что никогда не возникало к Виржини или любой другой девушке, и чего он в течение всей своей жизни искренне надеялся избежать.