Ник
Дрова весело потрескивали в недавно растопленном камине, огонь дразнился яркими оранжевыми и красными язычками пламени, распространяя по комнате уютное тепло. По особняку плыл потрясающий аромат тушеного мяса, на который некромант, собственно и пришел, хотя поначалу планировал вылезти из подвала всего на пару минут — отмыться после очередного «удачного» эксперимента, внесшего яркие краски как в интерьер лаборатории, так в одежду и лицо Ника. Помимо говядины на столе присутствовали тушеные же овощи, в серебряном соуснике (надо же, нашла) угадывался пикантный соус, а на изящной фарфоровой тарелочке в самом деле лежали обещанные утром пирожные, на которые, как и на такой ужин, Дейл на самом деле не рассчитывал. Еще в обеденной зале совсем уж неожиданно легко пахло розами — не навязчивой парфюмерной отдушкой, а свежим ароматом живых, недавно срезанных цветов, букет из которых стоял в роскошной хрустальной вазе в центре накрытого стола. Ник пригляделся и даже вспомнил эту вазу- они с Виржини покупали ее в одном из лучших магазинов столице, в самом начале брака, когда Ник был влюблен и даже счастлив, что для некроманта вовсе непозволительная роскошь. Продлилась «роскошь» целых полгода, по прошествии которых Дейл осознал весь масштаб актерского таланта Виржини и почувствовал себя законченным идиотом.
Теперь здесь была другая женщина, которая за пару дней перевернула с ног на голову все его уже устоявшиеся ощущения, заставила чувствовать, желать, радоваться — потому что в данную конкретную секунду Ник был по-настоящему рад быть в этой ставшей уютной зале, греться у камина и наслаждаться ужином.
Некромант вспомнил, когда он в последний раз находился здесь с Виржини, зло усмехнулся, сел за стол, мимоходом отметив, что сервировка безупречна, и налил себе вина. Больше он на это обещание тепла и уюта не купится, все женщины в его случае лживые стервы, Эванжелине здесь что-то нужно, так что, может, и не нужно переживать за ее жизнь?
Дверь тихонько скрипнула и вошла Эванжелина.
Эванжелина
Дурацкие салфетки! А я ведь почти успела!
В мои планы общение с Дейлом совершенно не входило. После приготовления ужина, во время которого Белла лишь скептически за мной наблюдала, не соизволив пошевелить и пальцем, пока я разбиралась с печкой, мыла на всякий случай посуду сперва до ее использования, а потом и после-хвала всем Богам, что здесь есть трубы, отопление, и воду на кухне даже можно сразу сделать теплой. Сперва от пристального взгляда «неприслуги» я нервничала, и как следствие, периодически что-то роняла либо натыкалась на стоящую в кухне мебель. Пересчитав телом, наверное, все углы у столов и дважды порезав руку, я, наконец, разозлилась настолько, что решила считать Беллу предметом интерьера, не слишком нужным, чтобы обращать на него хоть какое-то внимание, но недостаточно надоевшим, чтобы отнести на городскую свалку-старой кочергой, к примеру. После этого дело пошло на лад, и я осилила даже овощи на гарнир. Белла честно исполняла свои функции кухонной обстановки, то есть хранила молчание на протяжении всего процесса готовки, и лишь когда я отправила мясо в печь, выдала что-то вроде: