— А ты не так уж бесполезна.
Очень хотелось продемонстрировать ей свое знание неприличных жестов (знаю, для леди несвойственно, но мы ведь уже разобрались, что леди я нетипичная), однако я слишком устала для этого, поэтому молча ушла в свою комнату, где со стоном рухнула на кровать. Я чувствовала себя сильно вымотанной после перемещения между лавок, значительной очереди в кондитерской — пирожные, что я обещала некроманту, были довольно популярны, и, конечно, после последующей готовки. Полежав несколько минут, я с наслаждением сполоснулась в прохладной воде, в очередной раз подумав, как здорово иметь свою купальню в покоях. Порадовавшись, что хотя бы амулет, позволяющий мне проснуться через определенный промежуток времени, заряжен, я решила отдохнуть буквально полчаса, благо что мясо моего постоянного присутствия не требовало. Однако я переценила свои силы, и едва голова коснулась подушки, я провалилась в сон.
…Я стояла у лестницы на втором этаже в доме Ника и смотрела на портрет красивой светловолосой голубоглазой женщины. Художник явно был талантливым мастером, так что казалось, будто леди сейчас сойдет с картины и приветливо кивнет. Вот только взгляд и улыбка у нее были жутковатые- должно быть, так смотрит на приговоренного палач, получающий от своей работы истинное удовольствие и предвкушающий долгую изобретательную казнь. Отвернувшись от странного портрета, я сделала шаг по направлению к лестнице и едва не упала, поскользнувшись на алой луже. Пришлось схватиться за перила, которые оказались липкими от крови. Я глубоко вдохнула, чтобы закричать от страха, и осознала, что весь дом наполнен омерзительным запахом свежей крови. Его концентрация в воздухе была такова, что мне почудилось, будто я дышу сквозь окровавленную тряпку. — Эванжелина! — позвал меня снизу спокойный мужской голос. — Иди сюда, дорогая! Все уже закончилось, все хорошо!
Отчего-то я знала, что ему можно верить.
Я спускалась, крепко держась за окровавленные перила, так что к последней ступеньке мои руки тоже были перепачканы кровью. Дорожка из россыпи алых капель вела по коридору прямиком в обеденную залу с распахнутыми настежь дверями.
Я вошла и мои ноги буквально примерзли к полу от ужаса: на столе, лишенном скатерти, с вырезанной на светлой древесине и оттого особенно заметной пентаграммой, символы которой были заполнены кровью, лежала девушка. На прикованных к столу руках от запястья до локтя были вырезаны непонятные знаки. Несчастная едва дышала, должно быть обессилив от потери крови и боли.