— Потом ты оказалась моей парой, — Ник дико расхохотался. — Все, что ты чувствовала — ложь, Эва. Спасибо, что призналась.
— Я. — в глазах защипало сильнее, чем от ран и синяков, я всхлипнула неожиданно для самой себя. — Ник…
— О, ты никак и в самом деле начала что-то чувствовать! — удивилась Виржини. — Очень глупый выбор.
— Какой уж сделала, — я все же смогла выговорить хотя бы это.
— Достаточно, — в голос некроманта вернулись лед и равнодушие. — Что же, Вирджи, давай, удиви меня.
— О, мой дорогой, поверь, у меня это получится! — рассерженной кошкой прошипела госпожа Дейл. — Ты всегда считал меня слабой и никчемной. Теперь ты увидишь, насколько был неправ!
— Все готово, — раздался бархатистый голос блондина.
И Виржини начала читать заклинание.
Сначала ничего не происходило, а затем меня пронзила такая боль, что я даже закричать не могла, только открывать и закрывать рот, как выброшенная на берег рыбка. Потом мне и вовсе показалось, что я ослепла и оглохла. В окружающей меня темноте, жадно гладящей кожу своими ледяными щупальцами и периодически втыкающей в мое тело острые иглы боли, будто не осталась совсем никого. Только я и древняя беспощадная сущность, жаждущая заполучить мою жизнь. «Перестань сопротивляться, ты уже принадлежишь мне, так будет лишь больнее», — убеждала она меня вкрадчивым шепотом. — «Ты никому не нужна здесь. У тебя больше нет родных, а некромант не простит тебе ложь. Ты ничего не стоишь в этом мире, так что бороться тебе не за что».
Я, признаться, была другого мнения. Может, здесь я и впрямь ничего не стоила, зато была готова попытаться где-нибудь еще. Поэтому изо всех сил держалась за ускользающее сознание. Когда мне показалось, что я все же не выдержу, свет и звук неожиданно вернулись, причем вместе с голосом, так что я, наконец, смогла заорать.
— Вот поэтому подобные заклятия никогда не доверяют любителям, — раздался хриплый голос Ника, а потом Виржини завизжала в унисон со мной. Через несколько секунд удерживающая меня сила исчезла вместе с болью, я перестала кричать и даже снова смогла дышать полной грудью, а потом и вовсе перевернулась на бок. Открывшаяся мне картина была довольно неоднозначной.
Блондин, обнаженный до пояса и демонстрирующий мускулистый торс, лежал на полу, закатив глаза. На гладкой коже то появлялись, то исчезали непонятные символы, будто невидимый художник наносил черной краской, а затем стирал понятный лишь ему рисунок. Выглядело жутковато.
Виржини хрипела, держась за горло, будто ее что-то душило. Из носа и ушей у нее текла кровь. Я бы порадовалась, что злодеи повержены, только Ник выглядел ничуть не лучше. Дейл, белый как полотно, со вздувшимися на лице темными венами, стоял на коленях, скованный наручниками, очень похожими на те, что надел на меня спутник Виржини, а может, и теми же самыми. На шее у некроманта была металлическая пластина, напоминающая ошейник. Кожа вокруг него была обожжена почти до мяса. Самого Ника ощутимо била дрожь. Поймав мой взгляд глазами с полопавшимися сосудами, отчего белки казались алыми, некромант тряхнул головой, и наручники со звяканьем свалились с его запястий. Ник оперся трясущейся рукой о пол и с третьей попытки встал.